Лен Гринуэй

Лена, инженер-электронщик с татуировкой шестеренки на запястье, ковырялась в серверной под лабораторией Университета Макгилла. Рой, её напарник в засаленном комбинезоне, пытался запустить генератор на отработанном кофейном концентрате — бюджет урезали третью неделю. «Если этот хлам не взорвется, мы хотя бы согреемся», — бросил он, вытирая руки об шторы из IKEA. Внезапно экраны показали скачок энергии в 47,3 Гц. Лена достала из кармана смятый чек с расчётами: «Тут должно быть ноль. Кто-то врубил
Представь тихий прибрежный городок, затерянный где-то среди канадских озёр. Туман здесь не рассеивается даже днём, а волны шепчут что-то зловещее на языке, который никто не понимает. Местные подростки — ну, те, кому не хватило ума свалить в большой город — давно привыкли к странностям: лодки, найденные пустыми, тени под водой, которые исчезают, стоит только присмотреться. Но в этом году всё идёт по-другому. Сначала пропал рыбацкий катер с целой семьёй, потом на берегу начали находить одежду —
Ох, этот фильм... Помню, как глянул его случайно, а потом полдня ходил как оглушённый. Там такая атмосфера, будто кто-то медленно сжимает твоё горло, но ты даже не пытаешься вырваться — интересно же, чем всё закончится! Особенно врезалась в память одна сцена с разговором в машине: диалоги такие обрывистые, нервные, прямо кожей чувствуешь, что щас рванёт. А потом — бац! — и тишина, от которой мурашки. Честно, после финала я минут пять просто в потолок пялился, переваривая. Знаешь, такое чувство,