Лина, 19 лет, живет в трехкомнатной хрущевке на окраине Стокгольма с матерью-медсестрой и младшим братом. В ноябре, после лекции по биологии в университете, она задерживается в душевой спортзала — пробует трогать себя под шум воды, пока не слышит стук в дверь: «Там очередь!» Дома, пряча новый розовый вибратор под матрас, натыкается на старый дневник с детскими стихами. Мать находит его случайно во время уборки: «Это что за похабщина? Ты с ума сошла?» — кричит, размахивая распечаткой из браузера
Элин, 16 лет, замечает, как её отец Ларс после смерти жены Карин всё чаще пропадает в гараже. Однажды она натыкается на коробку с замшевыми платьями 80-х, париком цвета меди и тюбиком помады «Вишнёвый шторм». — *Это... твоё?* — Элин держит в руках фотографию Карин в таком же платье. Ларс, чиня двигатель лодки, вытирает руки тряпкой: — *Иногда вещи хранят больше, чем память.* В школе Миа, её лучшая подруга, шепчет за обедом: — *Твой папа вчера покупал мою маму колготки в ICA. Говорил, что для
Лена, архивист с рыжими волосами, копошится в подвале городской библиотеки Стокгольма. Она находит пачку писем 1972 года, завёрнутых в газету с заголовком о забастовке докеров. В одном из конвертов — фото её матери в платье с геометрическим узором, стоящей рядом с незнакомым мужчиной в военной форме. «Ты точно не слышала про Эрика Валлина?» — спрашивает она брата Юхана по телефону, протирая очки краем свитера. Юхан, инженер, в это время замеряет уровень шума на стройке нового моста через
Представь: зима 1943-го, Украина. Лютый холод, снег кружит так, что не видно собственной руки. А по лесу бродят эсэсовцы из этой самой «скандинавской» дивизии — да-да, те самые «викинги», только теперь обмороженные, голодные и больше похожие на призраков, чем на людей. И вот, в кромешной метели, они натыкаются на избушку… Печка еще теплая, будто хозяева только вчера ушли. Но куда? И почему в подвале стоит маленький гробик с именем «Мария»? Жуть, честное слово. Эта сцена до сих пор у меня