Ядвига, толстая пекарша с рыжими волосами до поясницы, каждое утро месит тесто в своей лавке на краковской площади Рынек. Запах ржаного хлеба смешивается с вонью перегара от бродяги Стаха, который спит под её витриной. «Зофья, опять у тебя кошки пропадают?» — кричит она соседке, вытирая руки о передник с вышитыми лошадками. В подвале за ящиками с мукой она хранит тетрадь в кожаном переплете: там списки обидчиков, отравивших её отца в 89-м. Когда в районе Университета Экономики находят труп
Кася, рыжеволосая студентка из Вроцлава, нашла в бабушкином сундуке потёртый дневник с пометкой «Буда, 1956». На последней странице — схема тоннеля под варшавской станцией «Повисле», куда она втянула Ласло, венгерского курьера, вечно жующего палочки «Туру-Руку». «Ты вообще читала, что тут написано? — Ласло тыкал в строчки о спрятанных чертежах моста Эржебет. — Это же могут быть бункеры, или контрабанда, или…» — «Или деньги, — перебила Кася, — бабка говорила, дед исчез с чемоданом форинтов». Они
Брижит, 24 года, до рассвета открывает кафе «Зеркало» на улице Новый Свет в Варшаве. Запах пережаренных зерен смешивается с дымом от ее сигареты. «Снова опоздала на полчаса, — бросает она бармену Яцеку, — или ты считаешь, клиенты сами эспрессо варят?» Он ворчит, протирая бокалы тряпкой с пятнами: «Может, ты директору скажешь, что я за тебя график закрываю?» В обед толпа офисных работников давится бутербродами с паштетом. Брижит замечает мужчину в помятом пальто — тот пятый день пьет только