Нэйтан Блэр

Лора перебирает папки в подсобке за барной стойкой, вытирая пыль с обложки журнала *Bowler’s Weekly* за 1987 год. «Смотри, Дженна — здесь те же имена, что в полицейских отчетах», — тычет пальцем в заметку о пропавшей официантке. Дженна, разбирающая коробку со старыми кеглями, морщится: «Опять твои газеты. Я три ночи не спала из-за этих кошмаров». В углу трещит радио, играющее хит Bon Jovi, а на столе рядом с чеком за пиццу лежит распечатка карты тоннелей под кегельбаном — Миа отметила красным
Лена щелкает пальцем по экрану с замерзшими графиками, кофе в ее треснувшей кружке «#1 Scientist» давно остыл. За спиной гудит серверная стойка, мигая ошибками. «Марк, смотри, — она тычет в данные, — частоты совпадают с теми, что были перед разрывом в ’19-м». Марк поправляет очки с заклеенной дужкой, достает из кармана смятый чек с расчетами. «Значит, бункер. Опять». Они спускаются на лифте в шахту под лабораторией, где бетонные стены покрыты граффити прошлой команды. В коридоре с перегоревшими
Майя Рено, археолог-любитель с татуировкой кобры на запястье, нашла в подвале нью-орлеанского бара потёртый дневник своего покойного отца. На странице 43 — схема тоннелей под церковью Св. Люсии, где в 1927 году пропал священник-оккультист. «Ты всё ещё веришь, что он сам себя похоронил?» — спросил её Картер, перебирая провода портативного детектора ЭМП. Они спустились в катакомбы за полчаса до рассвета, но фонарь выхватил из темноты алтарь с резным символом: три переплетённых змеи. Лина, младшая