Дженнифер Силверштейн

Райли, медсестра из Чикаго, после ночной смены нашла в шкафу Тревора коробку, обмотанную ржавой цепью. Внутри лежал резной куб — Ламанарка, пахнущий медью и старым деревом. «Это дедово наследство, не трогай», — буркнул Тревор, отбирая коробку. Но ночью Райли услышала, как куб жужжит, словно внутри застыла оса. Утром в метро к ней подошел мужчина в плаще с шрамом через левый глаз: «Он уже выбрал тебя», — прошипел он, сунув в руку смятую бумажку с адресом заброшенной церкви на Уэстсайд-авеню.
Элизабет в черной водолазке, как у Джобса, рисует графики на салфетке в кафе Пало-Альто: «Один прокол пальца — и рак, диабет, всё видно». Её партнёр Санни, бывший софтверный инженер, ставит подпись на аренде склада под лабораторию. Через месяц их Edison 1.0 выдаёт ошибку в каждом третьем тесте. «Это дерьмо, а не машина», — бормочет лаборантка Рита, сравнивая результаты с обычным гематологическим анализатором. Элизабет заставляет её переписать цифры вручную: «Инвесторам показываем только