Эмили Ноймайстер

Эмилия, дочь пражского часовщика, нашла в кармане старого плаща отца записку с координатами заброшенного склада возле Влтавы. Там — коробки с гнилыми апельсинами, перевязанными шпагатом с узлами-ловушками. "Почему *они* до сих пор пахнут?" — спросила она у Лео, немого аптекаря с соседней улицы, показывая ему плод. Он вывел на грифельной доске: *"Сок въелся в дерево. Ищи конторку"*. В ящике стола под слоем плесени — фотография 1983 года: её отец в форме грузчика стоит рядом с
Карл Мюллер, ефрейтор с обожжёнными пальцами от постоянной возни с патронными лентами, вполголоса спорит с Эрихом Брауном, санитаром, который тащит за собой ящик с бинтами, залитыми йодом. Они бредут через выжженную деревню под Лейпцигом, где в разбитых колодцах плавают обрывки писем. «Ты уверен, что перевязочные тут ещё есть?» — Карл пинком отшвыривает пустую гильзу. Эрих молча указывает на полуразрушенную церковь, где на алтаре валяется проржавевший котелок с консервами. За стеной слышен