Петер, режиссёр с недопитым коньяком в руке, часами сидит в своей парижской квартире с потрескавшимися обоями. На столе — сценарий, испещрённый пометками красным карандашом, рядом валяется фото Карины в рваной рамке. Сильвия, его ассистентка в потёртом жакете, пытается разобрать записи: *«Тут про дождь в третьем акте… ты хотел настоящую воду или фон?»* Он машет рукой: *«Спроси у Ингрид, пусть считает свои франки»*. За окном гудит трамвай №7, а Петер дочитывает письмо от Мартина — старый друг
Знаешь, представляешь такую семейку — папа, мама, дети, сводная сестра, да ещё и дядя какой-то прицепом? Ну, те самые, которые вроде и терпеть друг друга не могут, но если надо — горой стоят. Вот они и копошатся в Париже, то ругаются из-за пустяков, то мирятся за ужином. А всё почему? Да обычная история — наследство объявилось! Тут уж хочешь не хочешь, а в старый фургон втиснешься и поедешь через пол-Франции. И ведь смешно же! То у них колесо спустит посредь виноградников, то дядя-эксцентрик