Такуя, 17 лет, в потёртых кроссовках и очках с поцарапанными линзами, каждое утро протирает пыль с мониторов в магазинчике «TechStar» на окраине Осаки. После школы — разгружает коробки с переходниками, пряча под прилавком мангу про меха-роботов. Однажды в парке Уэно, где он прячется от одноклассников за черепашьим прудом, сталкивается с Аей: девушка в крапчатом фартуке рисует акварелью статую Китоми. Льёт из термоса зелёный чай себе на колени — скетчбук расплывается синими кляксами. «Эй,
Юи, работавшая в кафе «Лаванда» возле станции Сибуя, каждое утро оставляла на кухонном столе записки Хадзимэ: *«Съешь тосты, иначе испортятся»*. Он, архитектор из офиса в Роппонги, в ответ рисовал на салфетках эскизы их крохотной квартиры в Накамегуро — с расширенной лоджией для её горшков с базиликом. Вечерами они делились деталями дня за миской рамена: «Клиент сегодня требовал дом в форме капсулы, — бурчал Хадзимэ, снимая очки. — Представляешь? Как будто я строю для косплея». Юи смеялась,
Представь: самурай из конца эпохи Эдо — такой, с мечом, в хакаме, весь в принципах бусидо — и вдруг бац! Очутился посреди Токио с неоновыми вывесками и толпами в наушниках. Вместо сражений — школьные коридоры, вместо меча — указка в руках. Ну и как, спрашивается, ему тут? То ли пытаться втолковать подросткам что-то о чести, пока они в телефоны тырят, то ли самому разобраться, что за адский аппарат с кнопками зовётся «микроволновкой». Смешно, конечно, представить, как он впервые лифт увидел —