Марко Санс

В Барселоне, за столиком кафе с треснувшей мраморной столешницей, Джонни Болт в мятом пиджаке трясет стаканом с остатками эспрессо. Его подруга Кади Кастельяно, перебирая фишки покера с царапинами, бросает: *«Твой план сработает, только если Гарри не начнет палить из лазеров при первом же шухере»*. Гарри Коттон, парень в очках с переклеенной скотчем дужкой, ворчит, что его «лазеры точнее твоих прогнозов на скачках». Рядом Род Санчес, бывший гонщик с астмой, считает купюры из потрепанного
Представь: жаркое испанское лето, воздух густой от запаха апельсиновых деревьев и тревожных тайн. Всё начинается с обычной стажировки в барселонской галерее — девушка из провинции, с головой в мечтах о великом искусстве, случайно натыкается на странный портрет 18 века. А там... парень, точь-в-точь как тот загадочный незнакомец, который начал мерещиться ей в переулках Готического квартала. И дело не в сходстве — он *двигался* в картине, будто живой. Ну, нормально, да? А потом эти сны: пыльные
Знаешь, как бывает — обычный день, везешь детей из школы, кондиционер дует, а в голове мысли о кредитах и отчетах. И тут внезапно звонит телефон — номер скрыт. Беру трубку, а там голос… хриплый, будто из преисподней вытащили. Говорит: «Под тобой бомба. Денег соберешь — выживешь. Не успеешь — бах». И тишина. Сердце сразу в пятки — в прямом смысле. Смотрю на сиденье, вроде ничего не торчит, но спина уже мокрая. Дети сзади смеются, мультики смотрят. Хочется крикнуть: «Притихните!», но язык ватный.