Мэгги, девчонка лет десяти, копошится в подвале лондонского таунхауса, разбирая коробки с хламом после смерти бабушки. Находит старую жестяную коробку с дневником, где каракулями выведено: «Они живут в стенах. Не дай им уснуть». В углу — засушенная уховертка, приколотая булавкой. Внезапно из вентиляции вываливается ржавый ключ с биркой «Комната 13». Мэгги примеряет его на запертый чулан под лестницей — щелчок, скрип. Внутри: облупленные обои с пятнами плесени, а на полу — схема тоннелей,
Лука, пятнадцатилетний парень с обветренными руками, каждое утро пробирался через заброшенный ангар на краю Тулузы. Там, среди ржавых бочек с авиамаслом и пахнущих соляркой тряпок, он прятал потрёпанный блокнот с расчётами подъёмной силы. «Опять уроки прогулял?» — хрипел механик Анри, вытирая ключ на 12 о заляпанный комбинезон, когда мальчик втискивался под фюзеляж разобранного «Дракона-302». Лука в ответ ронял конфетную обёртку в карман куртки — единственное, что приносил из школы вместо
Эмма, 27 лет, с рыжими волосами, перехваченными грязной резинкой, месит тесто в пекарне *La Brise* на окраине портового городка. Ее фартук в муке, под ногтями — засохшие крошки круассанов. Каждое утро она видит, как Люк, местный рыбак с шершавыми ладонями и татуировкой якоря на шее, грузит сети в ржавую лодку. «Опять сожжешь багеты?» — кричит он, когда дым из печи валит на улицу. Она швыряет в него пригоршню муки, но вечером, спускаясь к причалу, оставляет ему теплую булку в обмен на свежего
Знаешь, Жак Камински — тот ещё тип. Фотограф-вояка, который с камерой в обнимку жил, а про четырёх дочек будто и забыл. Ну правда, ну кто так делает? Ладно, отгремели его боевые будни, и он — бац! — срывается с новой подругой в Альпы. Там и шашлыки, и виды, и романтика… Казалось бы, живи да радуйся на пенсии. Ан нет! Лучший друг, видимо, решил: «Хватит Жаку прохлаждаться!» И втихую подстроил какую-то аферу — мол, семью вернёт, хоть через обман. Представляешь? Сидишь ты себе в горах, потягиваешь