Алексия, 19 лет, в синей зимней куртке H&M, ждет автобус на остановке у Ратуши Осло. В кармане – чек из супермаркета Rema 1000 за хлеб и козий сыр. Мать, Памела, стучит пальцами по клавиатуре MacBook в их квартире на Фрогнере: «Ты взяла паспорт?» – «Да, мам, уже в сумке», – Алексия переключает трек в Spotify, поправляет наушники Sony. Через три дня ее фото с подписью «Пропала» висит в телеграм-каналах израильских СМИ – автобус в Тель-Авиве свернул не к молодежному хостелу на улице Алленби,
В Тель-Авиве Лиор, 27 лет, моет стаканы в кафе «Эльгабир» возле старого порта. За стойкой он подслушивает разговор двух мужчин в потёртых кожанках: «Думаешь, она до утра продержится?» — бросает один, разминая сигарету в пепельнице. Вечером Лиор замечает Адар, девушку в чёрной ветровке, которая три дня подряд заказывает эспрессо и рисует что-то в блокноте. Она резко закрывает страницу, когда он пытается заговорить: «Ты не видел парня с шрамом тут?» — показывает фото. На снимке — её брат Ярон,
Помнишь лето 2014-го? Тогда всё и началось. Боевики ХАМАС схватили троих еврейских парней — обычных подростков, понимаешь? Потом их нашли убитыми… Представляешь, вся страна буквально взорвалась от шока и гнева. Казалось, воздух густеет от ненависти — дышать невозможно. А через два дня — новый удар. На окраине Иерусалима нашли обугленное тело палестинца, Мохаммада. Вот так, из огня да в полымя. Страшно подумать, как быстро все покатилось под откос: с одной стороны — спецы из Шин Бет, которые