Мин, двадцатитрехлетняя бариста из кафе возле станции BTS Сиам, каждое утро вытирала стойку тряпкой с запахом прокисшего молока. Её подруга Пим, студентка факультета графического дизайна, ворчала над ноутбуком в углу: "Опять заказчик прислал правки в два часа ночи. Хочешь, чтобы я умерла до диплома?" Их рутина треснула, когда в кафе начал заходить Тон — парень с татуировкой карпа на запястье, который брал эспрессо и оставлял чаевые в виде оригами-журавликов. Пим, смеясь, спросила у
Тон, 17 лет, втискивает школьную форму в стиральную машинку на веранде, когда слышит грохот мопеда. Во двор въезжает Наби — 24 года, в джинсовом комбинезоне, с коробкой рассады на коленях. «Отец сказал, ты поможешь разгрузить горшки?» — кивает на прицеп, где качаются фикусы в пластиковых вёдрах. Тон молча берёт два горшка, задевая плечом её руку. «Ты же не будешь называть меня мамой, правда?» — Наби прищуривается, поправляя рыжие волосы, выбившиеся из пучка. «Не… Я не думал», — бормочет парень,
В старом городе с узкими каналами и рисовыми полями Пхра Накхон Си живет Пэн, парень в очках с потрепанным блокнотом. Он вернулся из Бангкока после учебы, чтобы ухаживать за больной бабушкой, но вместо спокойствия нашел в ее сундуке амулет с треснувшим камнем. На рынке, где пахнет жареным кокосом и рыбным соусом, Пэн сталкивается с Нок — девушкой в выцветшем саронге, торгующей мангустины. *«Ты же не случайно нашел этот камень? — щурится она, пересчитывая монеты. — Вчера в храме Ват Сакет горел