Mary Fulbrook

В душной мюнхенской пивной «Три угря» 1923 года Йозеф Вебер, местный печатник с обожжёнными кислотой пальцами, спорит с братом-школьником о речи «этого австрийца с усиками». «Он хочет отменить репарации, – бормочет Йозеф, вытирая пивную пену с рукава. – А ты готов воевать за хлеб по карточкам?» Через месяц он тайком печатает листовки для НСДАП в подсобке, пахнущей типографской краской и гнилой капустой. В Берлине 1936-го Гертруда Фосс, секретарша в министерстве пропаганды, поправляет шпильку в
Великобритания во Второй мировой — это как пытаться удержать зонтик в ураган. Представьте: почти полмиллиона погибших, города в руинах после бомбежек, а народ все равно пьет чай в подвалах, словно это обычный вторник. Страна, которая до войны считалась имперским гигантом, к 1945-му выдыхалась: треть промышленности работала на войну, продовольственные карточки стали нормой даже для королевской семьи. А эти цифры потерь… 450 тысяч жизней — не просто статистика. Это пустые места за обеденным