Рёске, режиссёр с всклокоченными волосами, курит у входа в студию на окраине Токио. Внутри Кадзуси, оператор в потёртой кожаной куртке, ковыряется в проводах камеры, бормоча: *«Свет левый опять мигает, как в том дешёвом хорроре»*. На полу — коробки с пиццей, пустые банки Red Bull. Актриса Мари снимает розовый халат, поправляет парик перед зеркалом с трещиной. Рёске, закатывая глаза: *«Не в гриме дело. Ты слишком стараешься быть нежной — это фальшь»*. Кадзуси в ответ стучит по монитору: *«Лучше
Сато, парень лет двадцати, каждое утро протирал пыль с полок в *Lawson* на окраине Токио. Его жизнь — треснувший экран смартфона, консервы с тунцом на ужин и сосед-алкоголик, оравший сквозь стену. Однажды за мусорными баками он наткнулся на Эстеллу: девочка в рваном платье цвета хаки тыкала пальцем в гнилой апельсин. «Ты… видишь меня?» — голос хрипел, будто она не говорила годами. «А ты кто?» — Сато попятился, заметив синие прожилки на её руках, похожие на схемы метро. Они сидели на крыше его