Эмир, турецкий бармен из узкой улочки в Кадыкёе, каждое утро чистил стаканы с потёртыми краями, пока не заметил шрам на запястье, которого раньше не было. В Берлине София, медсестра из больницы «Шарите», во время ночной смены услышала, как пациент в коме прошептал её имя — позже она нашла в своём шкафчике ключ от неизвестной лаборатории. В Чикаго Джейк, механик с татуировкой *"1984"* на шее, после аварии на автостраде начал видеть тени, которые вели его к брошенному дому в пригороде.
Последние несколько недель я буквально не могу нормально выспаться. Каждую ночь — одно и то же: просыпаюсь от этого проклятого сна, весь в холодном поту, сердце колотится как сумасшедшее. А всё из-за этих обрывков воспоминаний — темнота, крики, что-то… страшное. И ведь работаю-то на новостях, должна бы головой понимать — кошмары не реальность. Но чёрт, чем чаще это повторяется, тем сильнее гложет: а что, если всё враньё? Двадцать лет назад мне сказали, что родители погибли в аварии. Просто
Лейла, медсестра из берлинской клиники Шарите, получает письмо от тети Халиды из деревни под Коньей: «Отец не встает с постели, приезжай, пока не поздно». Она берет отпуск, летит в Стамбул, потом восемь часов на автобусе по разбитой дороге. В доме отца, Мехмета, пахнет лекарственными травами и пылью — на полках банки с засушенными корнями, на столе недописанное письмо соседу о споре за колодец. Эмир, учитель местной школы, приносит лепешки и говорит: «Он три месяца таскал камни для плотины,