Амир, худой парень из Хеврона, каждый день проходит мимо КПП с ржавым знаком "200 м до зоны ограничения". Его жена Лейла, застрявшая в Аммане после свадьбы, передает через контрабандиста Халида банки с маринованными баклажанами и записки, заклеенные скотчем. Халид, водитель грузовика с иорданскими номерами, щелкает семечки, пока Амир прячется под брезентом между мешками цемента: "Если спросят – ты мой брат, понял? У тебя глаза горят как у хомсы на минном поле". На разбитой
Лена Шульц, патологоанатом из Инсбрука, обнаружила тело подростка в горной реке возле деревни Шварценберг. На левой руке жертвы — татуировка с цифрами *09.11*, а в кармане мокрых джинсов застрял обрывок газеты на венгерском. «Опять эти чёртовы поставки леса через границу», — пробормотал комиссар Маркус Бреннер, разглядывая карту с пометками заброшенных складов. В местной пивной *Zum Hirsch* официантка Катя вспомнила, что парень неделю назад спорил с кем-то в телефонной будке у почты: «Говорил
Лиза, 17 лет, каждое утро открывает кафе *Kaiserstern* на углу Шпитальгассе — зеленые шторы, стойка из потрескавшегося дуба, запах яблочного штруделя от дяди Гюнтера. За неделю до выпускных экзаменов она находит в подвале, между ящиками с рекламными зонтиками 90-х, потрепанный дневник с инициалами «А.Ф.». Томас, ее друг детства, приходит после пар в Венском университете, разбрасывая по столу чертежи мостов. «Смотри, тут про клад за ризницей церкви Святого Петра, — Лиза тычет в страницу с
Знаешь, иногда кино способно так перевернуть представления о вещах, что потом неделю ходишь под впечатлением. Вот смотрю я как-то эту чернушную комедию – даже не ожидал, что про юность Гитлера можно снять что-то одновременно смешное и леденящее. Представь: никому не известный Адольф приезжает в Вену, юный, амбициозный, с этой его вечной неуверенностью в себе. И тут – бац! – знакомится с пожилым евреем Шломо. Ирония судьбы, да? Они же вроде как находят общий язык: старик учит его жизни, дает