Nathaniel Ansbach

Майя, 17 лет, с рыжими прядями в волосах, копается в мусорных баках за пекарней на Элм-стрит. Находит битый кулон в форме капли — тот светится синим, когда она моет посуду в кафе «Ласточка». Джейк, бармен с татуировкой якоря на запястье, замечает это: «Опять твой хлам светится? Принеси завтра к Лине — посмотрим». Лина, его сестра, чинит старые радиоприемники в подвале дома на окраине Спрингфилда. Ее комната завалена схемами, пахнет паяльником и жасминовым чаем. «Это не хлам, — бормочет Майя,
В темных переулках забитого района, где граффити на стенах кричат громче людей, свора отчаянных подростков выживает по своим законам. Они метаются между крышами ржавых многоэтажек, словно тени, обмениваясь шутками сквозь страх. Лидер — девчонка с огненно-рыжими волосами и ножом за голенищем. Её зовут просто «Искра», и она точно знает, как выбить еду у местных барыг, не оставив следов. Рядом вертится паренек-технарь, который чинит старые рации и верит, что за бетонной стеной гетто есть что-то