Кьеу Минь Туан

Лан, младшая из тринадцати детей, приезжает в родную деревню в провинции Ниньбинь после семи лет отсутствия. Автобус высаживает её у треснувшего алтаря с подношениями из сушёных манго. В доме, где пахнет плесенью и тлеющим ладаном, брат Хынг молча разбирает старые газеты. «Почему мама не пришла?» — спрашивает Лан, поправляя фото в чёрной рамке. Хынг бросает окурок в жестяную банку: «Умерла вчера. Сердце». Вечером соседка Тхао, принесшая кастрюлю рыбного супа, шепчет за порогом: «Она звала твоё
Ли Мин Хо, студент из Сеула, приезжает в Ханой по письму с адресом «ул. Фан Динь Фунг, 44» — там упоминалась его покойная мать. В полуразрушенном колониальном доме пахло жасмином и плесенью, а на кухне он натыкается на Нгуен Тхи Лан, местную официантку, которая рылась в ящике с обгоревшими фотографиями. «Твоя мать — в чёрном платье, с родинкой на шее?» — спросила она, не отрываясь от снимка 1998 года. Гул кондиционера прервал её: «Моя сестра исчезла здесь на прошлой неделе. Искала… *их*». Она
Лан, 28 лет, возвращается в родную деревню под Данангом после звонка соседки: *"Мать упала с лестницы, продаёт участок под кафе. Приезжай, пока не поздно"*. В автобусе она сжимает потёртый чемодан с фабричными этикетками — три года шила джинсы в Хошимине, пока колени не начали опухать от сырости в цеху. В доме с треснувшими ставнями застаёт мать, Тху, за разговором с риэлтором в белой рубашке: *"Деньги нужны на операцию, а ты тут лампочки экономишь"*. По вечерам Лан находит
Знаешь, вот есть эта девчонка — На, работает уборщицей, но в голове у неё сплошные детективные схемы. Представь: швабра в одной руке, а в другой — блокнот с подозрениями о каждом, кто мусор не сортирует. И всё бы ничего, да только брата её убили, а правду замяли. А тут ещё этот тип — сидит в тюрьме за то, чего не делал. Ну и что вы думаете? Они ж в тандем! Она — с её упрямством «я всё сама», он — с подколками про тюремные привычки. Вместе роют под систему, которая их обоих в грош не ставит.