Эдна Мейер, бывшая учительница географии, каждое утро пересчитывает таблетки в пластмассовом контейнере с ячейками. Сегодня не хватает двух диазепамов. Она стучит костяшками пальцев по столу в общей столовой «Соснового двора», где пластиковые стаканы всегда слегка пахнут плесенью. «Кто-то ворует, как в том случае с пудингами в прошлом месяце», — бормочет она, поправляя очки на цепочке. Моррис Брэкетт, ветеран с татуировкой «Semper Fi» на предплечье, доедает желе из лоточка: «Может, крысы? У
Джейк Моррисон, бывший маркетолог из Сан-Франциско, переезжает в тесную квартиру в Бруклине после развода. Каждое утро он снимает на телефон, как готовит овсянку с изюмом для дочери Эммы (8 лет) и сына Оливера (5), пока те спорят из-за планшета. «Пап, Оливер снова ставит мультики про говорящих тараканов!» — кричит Эмма, тыча пальцем в экран. Джейк втискивает между съемками работу фрилансера: пятно от кофе на клавиатуре ноутбука соседствует с детскими наклейками. В среду он забывает, что у
Знаешь, иногда кажется, что самые разные люди никогда не пересекутся — ну вот правда: бизнесмен в дорогом костюме, студентка с пирсингом, пенсионерка, вечно ворчащая на молодежь, грузчик с наколками и эта… как её… офисная карьеристка с вечным планшетом в руках. А потом бац! Лифт хлопает дверьми где-то между этажами Башен-близнецов 11 сентября, а снаружи — ад. Взрывы, дым, крики. И вот они все тут, в железной коробке, которая вдруг становится и тюрьмой, и единственным шансом. Сначала — паника,
Ого, помнишь тот фильм, где всё начинается с тишины, а потом бац – тебя накрывает волной мурашек? Вот смотрю я это всё, и сердце колотится, как сумасшедшее. Там же не просто страшилки на пустом месте – это ж как ковыряться в ране, которую все стараются замазать пластырем. Темнота не просто фоном висит, она прям в душу лезет, понимаешь? А эти диалоги… Боже, они такие обрывистые, будто герои сами не уверены, что рот открывать стоит. Сидишь и ловишь каждое слово, как будто от этого жизнь зависит.