Раджвир Чаухан

Арун, молодой солдат из Пенджаба, каждое утро зашивает дыру в сапоге, проклиная липкую влагу сингапурских джунглей. Рядом Сурадж, вечно жующий сушеный тамаринд, рисует углём на обрывке газеты карту маршрута домой — через Рангун, Калькутту, Лахор. «Ты слышал, как вчера Махендра свалился в траншею из-за этих чёртовых пиявок?» — хрипит он, тыча пальцем в болотистую тропу. Кавита, медсестра с обожжёнными кислотой руками, молча перевязывает фурункул на шее Аруна; её амулет в виде сломанной стрелы