Мартиньш, латышский инженер-электронщик, в подсобке рижского завода «ВЭФ» разбирает старые советские радиодетали. Он находит микросхему с гравировкой «R-41», прячет её в карман от коллег, шепча по телефону: *«Кажется, это тот передатчик. Проверь архивы в Дублине»*. В Ирландии журналистка Эйлин Кэлэхан роется в подвале библиотеки Тринити-колледжа, выискивая среди папок с пометкой «Секретно» упоминания о контрактах 1998 года. На кофейном пятне в углу страницы она замечает подпись «J. Venter» и
Представь себе: обычные документалисты, с камерами наперевес, вляпываются в самое пекло — а там, понимаешь, инопланетяне шастают по району как у себя дома. Вот эти съемочники приклеились к отборным морпехам, которые даже в апокалипсисе не забывают подкалывать друг друга. Чуваки с автоматами в руках — профессионалы, а камеры в руках — дрожат, наверное, от страха. Ты же чувствуешь, да? Этот треск раций, крики непонятно кого, и вечное ощущение, что щас из-за угла вылезет *что-то*... Жутковато, но
Знаешь, как в кино иногда показывают этих парней, что рвутся на войну, полные идей о героизме? Вот наш Эрл как раз из таких. Ветер в волосах, самолёт под крылом, невеста с фотокарточкой в кармане — всё как по учебнику патриотизма. А потом бац — 1939 год, Европа в огне, и вместо романтики — адский гул моторов над Ла-Маншем. Он же думал, будет лихо сбивать «мессеры», а в итоге их «летающий сарай» немцы поджарили, как куропатку. Выпрыгнули с парашютами, а под ногами — не родные холмы Англии, а