Джек Моррисон, комик с пятилетним стажем, каждую среду толкается у микрофона в подвале клуба «Лаф Лайн» на Бруклине. Его соседка по квартире, Марта, вечно жалуется на шум от репетиций: «Опять твои шутки про авокадо? Люди едят, Джек, не надо превращать это в трагедию». В углу его комнаты — гитара с оборванной струной, подарок бывшей, которую он так и не научился играть. По утрам заходит к Лисе, бариста из кафе «Бинз», берет капучино с двойной порцией сахара. Она шепчет: «Вчера парень с
Знаешь, иногда жизнь выкидывает такие коленца, что диву даёшь. Вот смотри: обычная девчонка, вроде нас с тобой, едет с парой в голове — лекции, дедлайны, вечеринки. И тут бац! Лобовуха, металл скручивает в гармошку... Всё, конец? Ан нет! Выясняется, её батя десятилетиями копался в какой-то подпольной лаборатории — там, понимаешь, эти... биоштуки, наногены, хз как объяснить. Короче, собрали бедолагу буквально по кусочкам. Представляешь, каково это — очнуться и понять, что твоя кожа теперь