Синскэ Кайто, парень с шрамами на щеке, скрытыми под чёрной маской, моет чашки в кафе «Старлайт» возле станции Сибуя. В перерывах он рисует в блокноте искажённые лица — губы с иголками, глаза без зрачков. Коллега Юми, замечая, как он дрожит при звуке полицейских сирен, спрашивает: «Опять мигрень? Может, кофе принести?» Кайто качает головой, поправляя маску. В подсобке, между коробками с зелёным чаем, он прячет окровавленный нож в ржавый шкафчик, рядом с фотографией женщины в платье в горошек.
Представь: просыпаешься утром, а в зеркале вместо тебя — кто-то чужой. Нет, это не шутка. Лицо будто стерли, оставив пустую маску, а все вокруг делают вид, что так и должно быть. Герой моего рассказа сначала думал, что сошел с ума — как еще объяснить, что даже мать не узнает его голоса? Вместо паники он втянулся в эту игру: стал наблюдать, как «новый он» живет его жизнью, ходит на работу, пьет кофе в той же забегаловке. Страшно? Еще бы! Но больше бесило, что все, будто сговорившись, игнорируют
Представь себе дедушку за семьдесят, который вдруг понимает, что сердце-то у него не стареет. Встречает он девушку — лет двадцать пять, полную жизни, с огнем в глазах. И всё бы ничего, но чувства вспыхивают как пожар: он теряет голову, а окружающие крутят пальцем у виска. «Да ты с ума сошел!» — твердят родные. А он? Он впервые за годы чувствует, что дышит полной грудью. Вместо прогулок с внуками — свидания в кафе, вместо телевизора — ночные разговоры. Но жизнь — не роман. За каждым его шагом
Юкио, младший сотрудник токийской логистической компании, возвращался с ночной смены, когда его ударили по голове у мусорных контейнеров за закусочной *Рамен-Ичи*. Очнулся в комнате с облупившейся зелёной краской на стенах — единственное окно забито фанерой, пахло сыростью и жареным тофу. Похититель, Хироши, в засаленном комбинезоне с нашивкой «Служба доставки», ставил перед ним пластиковый контейнер: *«Ешь. Не сдохнешь раньше времени»*. Юкио нащупал синяк на виске, спросил дрожащим голосом: