Сара Сандева

Эла, рыжеволосая девочка в потёртых кедах, нашла потрескавшееся гусиное перо на чердаке бабушкиного дома в пражском районе Винограды. Рядом валялись старые газеты 1968 года и сломанные часы с кукушкой. "Смотри, Томаш!" — ткнула она приятеля в плечо, пока тот ковырял крошащуюся штукатурку на стене. Перо засветилось, когда Эла нечаянно чихнула на него — на улице хлынул ливень из леденцов-монпансье. Пёс Боббиш, дворняга с облезлым хвостом, тут же начал грызть прилипшие к брусчатке
О, этот фильм... Знаешь, иногда смотришь что-то, и кажется, будто тебя накрыло холодным одеялом — не страшно, но мурашки ползут. Вот тут было похожее: тихий дом, шепот за стеной, а ты сидишь и думаешь: "Ну зачем я это смотрю перед сном?!" Особенно запомнились эти моменты, когда вроде ничего не происходит, но ладони потеют, как перед экзаменом. Главное, что цепляет — не монстры из-под кровати, а ощущение, будто кто-то дышит тебе в затылок. Как в детстве, когда выключаешь свет и бежишь
Представляешь, эти два придурковатых чертенка, Попелаке и Угелаке, умудрились устроить форменный ад в аду! Ну как обычно, суетились, толкались — и бац, котел с какой-то несчастной грешной душой набок. А та, ясное дело, ловко слиняла в щель между мирами. Вот же повезло, да? А Люцифер, само собой, взрывается как вулкан: «Вы, оболтусы, пока мне две свежих души не притащите — обратно не ногой!» И понеслась… Интересно, они хоть понимают, куда ввязались? Ладно, если б речь о паре ворованных яблок —
Томаш, младший аналитик в пражской IT-конторе, каждое утро теряет ключи от офиса в кармане потрёпанного пальто. Его начальник, Йиржи, орет из кабинета: *«Если сегодня не доделаешь отчёт, завтра будешь чинить принтеры!»* В это время Карел, учитель истории в школе на окраине, пытается утихомирить восьмиклассников, кидающих бумажные самолётики. *«Марек, если твой «Мессершмитт» приземлится в мой суп, ты будешь учить даты Тридцатилетней войны наизусть!»* — хрипит он, поправляя очки с заклеенной