Шелби Симмонс

Джейк Моррисон, бывший маркетолог из Сан-Франциско, переезжает в тесную квартиру в Бруклине после развода. Каждое утро он снимает на телефон, как готовит овсянку с изюмом для дочери Эммы (8 лет) и сына Оливера (5), пока те спорят из-за планшета. «Пап, Оливер снова ставит мультики про говорящих тараканов!» — кричит Эмма, тыча пальцем в экран. Джейк втискивает между съемками работу фрилансера: пятно от кофе на клавиатуре ноутбука соседствует с детскими наклейками. В среду он забывает, что у
Эдди Моррисон, пятнадцать лет, втихаря пишет рифмы в тетрадь с обложкой от учебника по алгебре. Его отец Джеймс, слесарь с завода Caterpillar, находит распечатанные тексты в ящике с гайками: «Опять эту чушь сочиняешь? Музыка — не работа. Вот мой отец в шахте сдох — тогда понял бы». Эдди прячет наушники под вязаной шапкой с помпоном, слушает биты на ноутбуке с отклеивающейся наклейкой SoundCloud. После школы болтает с Карлой у автомата с газировкой возле Mr. Burger — она ворчит, что он вечно
Знаешь, есть такие места, куда отправляют тех, кто в обычной жизни будто инопланетянин среди людей? Вот представь: лесная глушь, палатки, и целая тусовка ребят, которые в соцсетях чувствуют себя как рыба в воде, а в реальности даже взгляд поднять страшно. У одного паренька, кстати, лучший друг — крокодил (да-да, ты не ослышался!), у другого — хомяк, который ест чипсы. И все они, как нарочно, абсолютно разные: дети там со всего света — разных цветов кожи, из разных семей, но с одной общей