Франк Хвам

Бьярне, клоун из Копенгагена, после развода с Марит переезжает в провинциальный Хольстебро, забирая с собой старенький фургон с краской «Цирк БлимБлим» на боку. Он пытается восстановить связь с сыном Оскаром, который каждые выходные приезжает на поезде с рюкзаком, полным нераспечатанных школьных обедов. Бьярне ремонтирует гараж на окраине, где хранит костюмы с запахом лаванды и пыли, а по вечерам репетирует жонглирование апельсинами перед зеркалом с трещиной. Соседка Инга, пенсионерка в розовом
Расмус в резиновых сапогах засовывает потроха в ведро, брызги крови оставляют ржавые пятна на фартуке. Эмиль, младший, щелкает замком клетки — норка царапает сетку, оставляя клочья белого меха на проволоке. «Завтра приедет тот тип из Копенгагена», — бросает Расмус, вытирая руки об штаны. Эмиль молчит, смотрит на бетонный пол сарая: там валяется сломанная лопата и пустая бутылка от аквавита. В пяти километрах от фермы, за полем подсолнухов, уже два года закрыта школа — окна заколочены фанерой.
Знаешь, иногда попадаются такие фильмы, после которых сидишь и думаешь: "А что, собственно, только что произошло?" Вот этот — из той же серии. Сначала кажется, что всё просто: парень, его внутренние демоны, куча странных поворотов... А потом бац — и ты уже втянулся, как в болото, и не можешь понять, где реальность, а где просто чья-то больная фантазия. Честно, первые полчаса я вообще хотел выключить — ну, знаешь, когда диалоги как из учебника по философии, и все ходят с каменными
Знаешь, есть один фильм, где датчане вдруг решили, что Сатурн — это их новая викинговская вотчина. Представляешь? Типа: «Хей, газовый гигант с кольцами — идеальное место для фьордов!» Ну и отправили, конечно, экспедицию с флагом и громкими заявлениями. А там… облом, да еще какой. Оказалось, планету уже оккупировали зеленые ребята — не то инопланетяне, не то мутанты, но явно не в восторге от перспективы платить налоги Копенгагену. Вот честно — смешно до колик. Вместо мирного «мы здесь первые!» —