Лиор, в заляпанной маслом спецовке, ковырялся в щитке на перекрестке Алленби и Нахлат-Биньямин, пока Тамар, держа в зубах отвертку, перебирала провода. «Опять эти старые трансформаторы — как картон в дождь», — бурчала она, вытирая лоб рукавом. На складе в промзоне Холона не хватило изоляторов, пришлось лепить заплатки из того, что было. Запах жженой пластмассы висел в воздухе, а прохожий в кипе крикнул: «Когда свет включат? У меня в магазине мороженое тает!» Через три дня они нашли перерезанный
В Иерусалиме, в районе Меа-Шеарим, 17-летняя Мириам Шапиро прячет под матрасом светские журналы с фотографиями девушек в коротких платьях. Её отец, раввин Йоси, целыми днями пропадает в синагоге, изучая древние тексты о красной телице — её пепел, по преданию, очищает от ритуальной нечистоты. «Ты снова не вымыла руки после рынка?» — бросает он, замечая пятно на её платке. Мириам ворчит под нос, поправляя потёртые заплатки на юбке, пока варит кофе в жестяной турке. По вечерам она тайком слушает