Илан Дар

Лирон, 28 лет, разливает эспрессо в кофейне на улице Алхариф в Тель-Авиве. За окном — велосипедисты, объезжающие мусорные баки, запах жареных баклажанов с лотка напротив. Его сестра Тамар, 25, в заляпанной акрилом футболке, спорит по телефону: «Ты опять взял мои кисти, Амир? Отвези в мастерскую до вечера». Амир, друг детства, чинит «Субар» в гараже за автовокзалом, бросает ключ на стол: «После смены заеду. Оставь хоть один рогалик». Вечером Лирон находит в ящике стола конверт с билетом в Берлин
Адар, стоматолог за тридцать, каждый день надевает розовые перчатки и чинит кариес в клинике на Дизенгоф. Её ассистентка Яэль, с татуировкой ящерицы на запястье, шепчет: «Пациентка в кресле дрожит, как осиновый лист». Адар щелкает пинцетом: «Зубы как мужчины — если болтаются, лучше удалить сразу». Вечером мать Мира звонит с вопросами про свадьбу: «Тетя Рина спрашивает, когда уже?» Адар бросает телефон в сумку и идет в бар «Казино» на Алленби. Там Ноам, бармен с гитарной струной вместо шнурка на
Амир, замкнутый аналитик с привычкой ломать карандаши во время раздумий, обнаруживает аномалию в данных о сирийских поставках медикаментов. Его коллега Лиора, бывшая хакерша из Хайфы, находит след фальшивых документов, ведущих в кафе на окраине Рамаллы. «Смотри, паттерн совпадает с теми чешскими грузовиками в ’17-м», — бормочет она, разливая гранатовый сок по клавиатуре. Они выходят на Али, курьера с татуировкой скорпиона на шее, который каждую среду покупает пачку *Time* в киоске возле