Лейла, 27 лет, моет чашки в *Bitter Brew* на углу 5-й улицы. По утрам заказывает латте Джейкоб — парень в потертом кожаном пальто, рисует углем на салфетках. «Ты всегда рисуешь, даже завтракая?» — бросает она, вытирая стойку. «Только когда вижу что-то... недоделанное», — усмехается он, показывая на свой эскиз: трещину в потолке кафе. Через неделю он приносит портрет Лейлы с растрепанными волосами и пятном от кофе на фартуке. «Продашь за полцены, если согласишься позировать еще», — говорит,
Знаешь, у Натали — ну та, у которой просто волшебные руки на кухне, — жизнь вдруг посыпалась как карточный домик. То парень слился в неизвестность (типа "мы просто разные", ну конечно), то карьера встала на паузу — будто все её таланты разом испарились. А Эрик? Мечтатель с горящими глазами, который пятый год твердит, что вот-вот откроет своё кафе, но всё как-то... не срастается. И тут бац! — тётушка оставляет им обоим старый домишко в провинции. Представляешь? Два абсолютно чужих
Лена, владелица захудалого кафе «Сосновый уголок» в городке Фрост-Харбор, ковыряла вилкой засохший кекс. За окном метель заметала дорогу к старой пристани. "Ты опять не выбросила прошлогодние гирлянды?" — буркнул ей через стойку Джейкоб, разнорабочий с обветренными руками, развешивая бумажные снежинки с надрывами по краям. Его сестра-подросток Миа, притащив коробку треснувших ёлочных шаров, нашла под стульями записку от прежней хозяйки кафе с рецептом глинтвейна — корицу там клали
Представь: живешь себе спокойно, сочиняешь детективы про чужие кошмары, а потом бац — твоя жизнь вдруг влетает в эти страницы как проклятый автопортрет. Героиня тут — да, та самая писательница — в один день поняла, что ее нянька, та самая с улыбкой «я как родная», оказалась змеей в камуфляже. Да еще и муж подключился! Украли не просто документы — украли ее лицо, имя, всю ее жизнь, будто стерли ластиком. А дети... Ох, дети-то остались там, за этой стеной лжи. Вот и приходится ей метаться как