Тамар, секретарь консульского отдела, каждое утро протирала пыль с подоконника в кабинете на третьем этаже посольства. Тель-авивская жара пробиралась сквозь жалюзи, смешиваясь с запахом кофе из термокружки. В 10:15 к ней заглянул Йонатан, курьер с потрепанным кейсом: «Опять эти документы из Рамат-Гана. Говорят, срочно, но печати кривые — переделывай». За дверью скандировали протестующие против новых визовых квот, а Тамар, поправляя очки, рылась в папке с надписью «СРОЧНО. АПЕЛЛЯЦИИ». Вечером,
Знаешь, как бывает — вроде момент должен быть счастливый, а подвох где-то рядом притаился? Вот Арёк, тринадцать лет, весь в отца — такой же упёртый в книжки. С Писанием он на ты, конечно, вот и пробился — доверили свиток Торы нести на Акафот. Представляешь? Шествие-то торжественное, все в белом, улыбаются… А он шагает, сердце колотится: ну наконец-то, думает, может, папа с мамой перестанут шептаться за закрытыми дверями, переглядываться как чужие. Казалось, этот день — как тот самый солнечный