Лан, 28 лет, возвращается в родную деревню под Данангом после звонка соседки: *"Мать упала с лестницы, продаёт участок под кафе. Приезжай, пока не поздно"*. В автобусе она сжимает потёртый чемодан с фабричными этикетками — три года шила джинсы в Хошимине, пока колени не начали опухать от сырости в цеху. В доме с треснувшими ставнями застаёт мать, Тху, за разговором с риэлтором в белой рубашке: *"Деньги нужны на операцию, а ты тут лампочки экономишь"*. По вечерам Лан находит
Лан замечает, что в её табеле за апрель не учли сверхурочные. "Опять эти цифры не сходятся", — бормочет она, пересчитывая купюры в конверте. Май рядом разглаживает смятую униформу утюгом с подгоревшей подошвой: "Спросишь у Тханя? Или опять скажет, что бухгалтерия ошиблась?" В цеху третьего этажа, где воздух пропитан крахмалом и потом, девчонки прячут обрывки газетных статей про забастовки в соседнем районе. После смены Хыонг спешит в общагу — проверяет тетради дочери,