Александр Маракулин

В Москве Анна Аркадьевна, в чёрном пальто с бархатным воротником, выходит из вагона, поправляя сбившуюся шаль. На перроне Вронский, в военном мундире с аксельбантом, роняет монету носильщику — она звенит о плиты. «Позвольте проводить», — он берёт её чемодан, пальцы касаются перчатки. На балу у Облонских Анна кружится в вальсе; бисер с её платья осыпается на паркет, когда Вронский, намеренно замедляя шаг, шепчет: «Вы уезжаете завтра… а я остаюсь в пустоте». Дома Каренин, разглаживая газету на
Катя, рыжая старшеклассница с рюкзаком, заляпанным акриловыми красками, каждый день после уроков торопилась к киоску возле станции метро «Киевская», где продавали жвачку *Turbo*. Там её ждал Макс — высокий парень в кожаной куртке, который рисовал граффити на гаражах за школой №127. Однажды, прячась от дождя под козырьком магазина «Продукты», Катя услышала, как Макс хвастался приятелю: «Держу пари, через месяц она сама признается. Просто ради эксперимента». В кармане у неё застревал скомканный