Николай Качура

В деревне Глухово под Вологдой пятнадцатилетний Сергей Шилов копался в ржавом гараже, разбирая дедов мотоцикл «Урал». Из динамика старого магнитофона хрипел Высоцкий: *«Если друг оказался вдруг…»*. За окном маячила сестра Лида — таскала ведра из колодца, ворчала на корову Зорьку, которая снова сломала калитку. «Серега, хватит железяки считать! Мамка сказала — дрова колоть», — крикнула она, пнув сапогом порог. Он швырнул гаечный ключ в лужу мазута: «Сама колоти, у тебя мужиков-то больше!» Через
Сергей Макаров, прокурор из Москвы, приехал в Зареченск проверить жалобы на выделение средств для детской больницы. В кабинете мэра Петра Волкова пахло лавандовым освежителем и старыми коврами. «Чай будет, Сергей Николаевич? У нас малиновое варенье своё», — Волков подвинул папку с отчётами. Макаров отказался, попросил доступ к финансовым документам за последний квартал. В тот же вечер в гостинице «Рассвет» к нему подошла медсестра Люда — дрожащими руками протянула конверт: «Иван Кузьмич просил
Андрей, бывший спецназовец с шрамом над бровью, получает задание от олигарха Виктора Семёнова — охранять его дочь Катю, которая крутит романы с музыкантами и сбегает из дома через окно в спальне. В первый же день он ловит её у клуба на Тверской: «Твои туфли в грязи, — бросает он, указывая на подошву, — следы ведут к мусорным бакам. Там двое в чёрном ждали». Катя смеётся, поправляя синюю прядь волос: «Папа нанял параноика?» Через три дня Андрей замечает, что их «мерседес» с тонированными