Лекс, официантка с фиолетовым ирокезом, ковыряла засохший кетчуп на фартуке в забегаловке под Колорадо, когда в подсобке нашла фотоаппарат "Зенит" с плёнкой. После проявки на снимках появилась бабушка Мэвис, умершая в 1987-м. "Чё за хрень? — тыкала она в фотографию, где призрак махал вилкой. — Она ж терпеть не могла мои драники!" В ту же ночь в треснувшей плитке душевой мотеля "Сансет" вылезло пятно, зашептавшее на польском. Лекс швырнула в него лопатку для льда:
Знаешь, как бывает — вся жизнь заточена под одну цель, а потом бац! Травма, и все планы коту под хвост. Вот у этой девочки-теннисистки так и вышло: ракетка в угол, тренировки отменились, а мир вне корта оказался... Сюрпризом. Ты сначала думаешь: "Ну всё, конец света". Ан нет! Вместо бесконечных подач и матчей она вдруг обнаружила, что существуют вечеринки до утра, первая влюбленность и эти дурацкие смехуечки с подружками, от которых живот болит. И самое крутое — она, оказывается,
Вот как можно переосмыслить текст, добавив живости и личных ноток: "Ну, представляешь: толпа первокурсников, совсем еще сопливых, решила замутить «крутое» посвящение в какую-то секретную братву. Типа, приезжают в этот заброшенный лагерь — там трава по пояс, домики скрипят, как в старых хоррорах. В общем, атмосферы хоть отбавляй, даже костер не нужен. Ребята думают, что их ждут дурацкие квесты вроде бега в трусах по лесу или поедания жуткой каши. Ан нет! Никто же не предупредил, что местный
Представьте себе пятерых врачей, которых буквально втолкнули в бетонный бункер — якобы на карантин. А всё потому, что какой-то вирус H1N1 вырвался на свободу и начал косить людей, как траву. Три дня жить — вот и весь их срок. Ни окон, ни дверей, только датчики повсюду, да эта мерзкая тиканье таймера в ушах. И знаете, что самое противное? За ними следят. Да-да, прям как в страшном сне — камеры, микрофоны, а кто за стеклом сидит — хрен поймёшь. А эти «учёные» там копошатся, пытаются остановить