Представляешь, 1917 год, Курземе — глушь, где война будто притихла, но не отпустила. Сюда, в захолустный санаторий для контуженных, судьба закидывает Ульриха — немецкого врача, уставшего от крови и взрывов. Думал, будет тихо лечить сломанные души? Как бы не так! Это место... оно словно живое. Воздух густой от тишины, пациенты — будто призраки в пижамах, а в коридорах витает что-то жутковатое, почти мистическое. Ты чувствуешь, как его рациональность трещит по швам — он же всё пытается навести
Знаешь, есть такие фильмы, после которых сидишь и вроде всё понятно, а в груди какая-то тяжесть — будто проглотил камень с пляжа, где снимали ту самую сцену с лодкой... Помнишь, как в детстве, когда море вдруг обрывается в тумане, и кажется, что за горизонтом — пустота? Вот это кино — ровно про это ощущение. Там всё: песок в волосах, соль на губах, ветер, который воет так, будто зовёт куда-то тебя лично. А герои... Боже, они же живые! Не актёры, нет. Тот парень с разбитым фонарём в руках — я бы