После недолгих колебаний молодая семья прибывает в загородный дом. Жена была беременна, и её смущало то, что поместье находится так далеко от цивилизации, но с другой стороны, особняк прельщал своей ценой. Скидка была огромная и почему никто из новых владельцев дома не задумывался. Рядом мирно расположилась пожилая дама. Её коттедж напротив, был гораздо скромней и было заметно так же то, что женщина чем˗то сильно обеспокоена. Она не понимала, как именно ей сделать так, чтобы жизнь наладилась,
Франк Ферстратен, родившийся в Бельгии, был простым IT-специалистом из пригорода, который мечтал о жизни в свете софитов, но сталкивался с преградами на своем пути. Однако, отторжение и неудачи стали для него топливом на пути к успеху. Через несколько лет он преобразился, став царем клубной империи и основав одну из самых больших дискотек мира под названием "Zillion". "Zillion" стало эпицентром бесконечного веселья, где танцующие тела под светом стробоскопов, воздух
Фильм основан на реальных событиях. В 1997 году бельгийская общественность была потрясена, когда судья Эрик А. был осужден за садомазохистские практики с женой. Этот приговор и последовавший медийный шум разрушили его профессиональную карьеру и испортили отношения с дочерью. Несмотря на это, Эрик и его жена Магда остаются вместе до сих пор. Фильм рассказывает о темных сторонах сексуальности и истинной любви, предоставляя уникальную точку зрения самих влюбленных на их сложную и продолжительную
Люк, 27 лет, моет окна в кафе на площади Сен-Жери в Брюсселе. В кармане — смятая фотография младшего брата Антуана, пропавшего три недели назад после ночной вечеринки в полузаброшенном доме на rue de la Luzerne. Вчера в парке Пятидесятилетия на скамейке возле Триумфальной арки Люк нашел его рваный шарф с пятнами красной краски. «Он всегда лез куда не надо», — бормочет он, разглядывая трещину на экране своего старого телефона, куда пришло анонимное СМС: *"Ищи там, где пахнет жареным
Представь серые улочки Брюсселя, где дождь льёт так часто, что зонты становятся частью гардероба. Тут болтается компания случайных знакомых: забитый художник, который рисует граффити в подворотнях, но сам не верит, что это искусство; студентка-медик, задыхающаяся от ожиданий идеальной семьи; и парень из Конго, который вроде бы нашёл работу, но каждый день чувствует, как его тут терпят, а не принимают. Они сталкиваются в кафешках, на мостах, в трамваях — не специально, просто жизнь толкает. А
Джонатан Баркли, детектив с подрагивающими пальцами от перегара, копался в папке с фотографиями жертв — все с пустыми флаконами из-под лекарств в карманах. Его напарница, Эмили Росс, щелкала жвачкой у окна участка на Бейкер-стрит: «Третья за неделю. Опять аптека через дорогу. Хозяин там — тихий, очки в проволочной оправе. Проверить?» В кармане первой жертвы нашли обрывок рецепта на клозапин, пахнущий миндалем. Джонатан смял пустую чашку от кофе: «Иди допроси фармацевта. Я — к моргу. Там
В Брюсселе, на окраине, Лена Вандерстен, медсестра, находит в подвале старого дома с треснутыми ступенями потёртый дневник с записями на смеси фламандского и церковнославянского. Её брат Мило, студент-химик, смеётся: «Ты веришь, что эта бабка из сказок тут варила лягушек?» Но когда в местной аптеке, где Лена покупала арнику, старик Антуан шепчет ей: «Она возвращается в полнолуние», оба замечают на витрине отпечаток лапы с когтями вместо пальцев. Антуан исчезает через три дня, оставив в своей
Представьте себе человека, который одновременно и гений, и кошмар в одном флаконе. Вот этот профессор — он как тот едкий комментарий из чата, который всех бесит, но без него группа распадётся. Говорят, обращаться к нему — всё равно что играть в русскую рулетку с собственной самооценкой. Слушаешь его — зубы сводит от язвительных замечаний, но… черт возьми, он ведь ВСЕГДА находит ту ниточку, за которую надо дёрнуть, когда весь сыр-бор запутался. Полиция, конечно, морщится, как от скрипа
Знаешь, как иногда вроде бы тихая жизнь вдруг взрывается так, что потом год расхлебываешь? Вот у этого парня — Джекки, скотовод молодой, — вроде бы все просто: коровы, поля, фламандские рассветы... Ан нет! Приезжает к нему какой-то ветеринар-оборотень, глаза бегают, явно не прививки ставить. Начинает втюхивать какую-то темную аферу с местным бароном говядины — тот, говорят, даже рогатых своих подопечных на фарш пустит без зазрения совести. Ну думаешь: «Ну типичная деревенская мафия, бывает»...