Мюслим Гюрсес – легендарный турецкий певец. Мало кто знает, чем знаменит этот человек кроме своих хитов, взбудораживших мир и перевернувших сознание всех слушателей с ног на голову. В этом фильме можно узнать о нём всё и даже больше! Откровения, которых нигде ранее не было. Песни, которые лечили души миллионов поклонников, как они создавались и чем знаменит каждый новый хит. Карьера этого человека началась в далёком 1967 году. Именно в это незапамятное время он сумел выиграть песенный конкурс
Детство Нарин прошло в крошечном городке на побережье Эгейского моря, где бедность и вечная борьба за выживание были обычным делом. Ее жизнь с малых лет была пронизана болью и несправедливостью, однако именно трудности сформировали её несгибаемую волю и способность преодолевать любые преграды. Спустя годы Нарин решилась оставить свой унылый мир позади. Она уехала в шумный мегаполис, чтобы начать всё с нуля, преодолеть прошлое и построить новую жизнь. Её цель была чёткой — стать адвокатом и
Эмре ковырялся в двигателе старого «Тофаша», когда зазвонил его разбитый телефон. Джем, его напарник по автомастерской в Кадыкёй, бросил гаечный ключ в ржавое ведро: *"Опять этот тип из Эсенлерта звонит? Скажи, что денег нет"*. В трубке послышался хрип: *"Завтра. Или твою мать найдут в Босфоре"*. Вечером, за липким столиком в чайхане у пристани, Эмре разглядывал счет за аренду мастерской — цифры не сходились. Сестра, Айше, оставила в холодильнике контейнер с фасолью кьофте и
Эмир, худощавый парень в потертой кожаной куртке, копался в ящиках мастерской деда в стамбульском районе Балат. Нашел старую карту с пометкой «Карадаğ» — горный массив рядом с деревней, где родился его отец. «Почему отец никогда не говорил об этом?» — бормотал он, разглядывая трещину на пергаменте, похожую на молнию. В углу валялся потрескавшийся компас с турецкой гравировкой: *"Rüzgarın gözü kör olmaz"* («Глаз ветра не ослепнет»). Дед, застуканный за ремонтом мотоцикла «Анадол»,
Эмир, бывший таможенник с шрамом над бровью, копался в кипе счетов-фактур, разложенных на столе из некрашеного дерева. В конторе на третьем этаже дома в Каракёе пахло кофе из автомата и пылью от старого ксерокса. Зейнеп, его напарница в потертых джинсах, щелкала жвачкой, сравнивая распечатанные SMS: «Смотри, 14 октября — три поставки в Измир, а у тебя в декларации пусто». За окном гудел трамвай, когда Эмир достал из сейфа фотографию грузовика с размытыми номерами — тот самый, что видели возле
Знаешь, есть такой Салим — детектив по убийствам, парень вроде бы обычный, но вечно витает где-то в своих мыслях. Тридцать лет на хвосте, а уже разведенка за плечами и дочурка-малышка, которую видит только по выходным. Живет будто в аквариуме: мир вокруг него, а он — за стеклом, в тишине. И вот представь: в один совсем не прекрасный день врачи вручают ему как приговор — зрение не вернуть. Совсем. Глаза, которые годами лечили, капля за каплей, укол за уколом, просто… сдаются. Чувствую, как у
Знаешь, как иногда хочется просто закрыть глаза и оказаться в мире, где всё идеально? Вот Булут своей Элиф как раз про это и твердит: «Просто отключись, нырни в сны — там мы точно сможем быть счастливыми». И ведь правда, в этих их грёзах всё так... ярко, тепло, без границ. Но жизнь-то, она не сон. Он — будто ветер свободный, а она — словно цветок за высоким забором. И как тут быть, когда даже взгляды окружающих давят, как камни на груди? А ещё этот третий... Ну тот, который всё тянет её назад,