Много лет назад в Америке данный ежедневник был самым популярным. Мало кто интересовался иной прессой. Все заметки и статьи в этом ежедневнике были самыми востребованными. Его название было знакомо всем, и каждый выпуск был долгожданным. Хроники «Эль Каско» читались на одном дыхании. Всё это радовало редакцию, но никто из читателей не задумывался о том, какой ценой была получена информация и что делают журналисты для того чтобы «горячая» пресса была еще и правдивой. Самыми передовыми
Лусия Мендес, 17 лет, копается в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома в Алькала-де-Энарес. Находит конверты с выцветшими письмами 1936 года, перевязанные лентой цвета ржавчины. В углу — фотография мужчины в форме республиканца, на обороте надпись: *«Марибель, спрячь за кирпичом у фонтана»*. На кухне бабушка Эсперанса молча режет хлеб, крошки падают на плитку с трещиной в форме молнии. «Кто это?» — Лусия тычет в фото. Нож замирает. «Твой дед. Не возвращайся к фонтану». Роса,
Кармен Монтес, 34 года, работница консервной фабрики в Виго, каждое утро заворачивает банки с анчоусами в газету *La Voz de Galicia*. Ее соседка Лусия, с татуировкой дракона на шее, втирает ей: «Здесь тебя до пенсии сгноят. У меня брат в Марокко грузы перевозит — платят в евро, а не в улыбках». Через неделю Кармен уже прячется в трюме ржавого сухогруза *Estrella del Mar*, пахнущего мазутом и тухлой рыбой. В Алжире ее встречает мужчина в мятом костюме — Эмилио Ривас, который щелкает семечки и
Представь: обычный парень из рабочего квартала Мадрида в один день просыпается миллионером. Свалившееся наследство — словно удар током. Вчера он считал мелочь на кофе, а сегодня арендует яхту, потому что «почему бы и нет?» Но эйфория быстро гаснет. Друзья детства вдруг стали отстранёнными, девушка смотрит на него как на чужого, а родной брат просит в долг, будто это обязанность. «Неужели всё так меняется?» — думает он, разглядывая пустой пентхаус. Деньги оказались билетом не в рай, а в какой-то
Хавьер, нейробиолог с тремя опубликованными работами в Nature, вернулся в Мадрид после закрытия лаборатории в Бостоне. Его друг Альваро, физик-теоретик, теперь варит кофе в *Café Neutrino* на улице Алькала — клиенты часто смеются, когда он объясняет кинетику остывания капучино. В четверг вечером они сидят в баре *El Desafío*, где Карла, молекулярный биолог, разливает пиво. «Здесь даже дрожжи имеют больше возможностей, чем мы», — бросает она, вытирая стол тряпкой с запахом уксуса. Хавьер