В эпоху, когда Япония только начинала оправляться после кровопролитной Бакумацу, один убийца решает изменить свою жизнь и бросить прошлое. Он стремится получить прощение за свои преступления и совершенные ошии. Полагаясь на веру в высшую силу, этот убийца, чья слава уже стала легендарной, путешествует из города в город, из деревни в деревню по всей стране. Он предлагает искреннюю помощь и поддержку - не только материальную, но и эмоциональную - тем, кто нуждается в ней в этот период жизни.
В 1582 году великий Ода Нобунага пал от руки своего верного вассала Акэти Мицухидэ, что стало началом новой эпохи в Японии. Власть захватил Тоётоми Хидэёси, который укрепил социальные барьеры, разделив самураев и крестьян. Эта политика увеличила пропасть между богатыми и бедными, создавая напряжённость в обществе. Пятнадцать лет спустя появляется Исикава Гоемон, благородный грабитель, который раздаёт награбленное простым людям, надеясь восстановить справедливость. В одном из своих налётов
В Киото, при дворе Тоётоми Хидэёси, мастер Сэн-но Рикю проводит чайные церемонии в узком павильоне с низким потолком. Его ученик, Юкио, подаёт воду в чёрном керамическом чайнике, пока Рикю поправляет свиток с надписью *"Ваби-саби"*. Хидэёси, в золотом кимоно, требует убрать цветы хризантем: *"Слишком просто. Мои гости ждут золочёных чаш"*. Рикю отказывается, втирая порошок матча в деревянную ложку: *"Чай пьют не глазами, а сердцем"*. Ночью Юкио находит в саду
Томокава – полицейский, которому явно наскучили патрули и бумажная волокита. Вместо этого он крутится между визитами к одиноким домохозяйкам (ну, ты понял) и возней с Сукэмадзэ, подростком, который вечно болеет и хмурится, будто весь мир ему должен. И вот однажды в баре, среди грохота бокалов и сигаретного дыма, к нему пристаёт девчонка: «Эй, красавчик, не хочешь немного… развлечься?» Томокава, конечно, отбрил её — служба есть служба, — но эта встреча запала куда-то под кожу. Неприятное
Представь: 1945-й, мир только отдыxает после войны, а в Бразилии японские эмигранты будто застряли в каком-то безумном лимбе. Одни упёрто твердят: «Император жив, это всё пропаганда!» — и готовы глотку перегрызть за старые идеалы. Другие пытаются встроиться в новую жизнь, да только их тут же клеймят «предателями», теми самыми «грязными сердцами». И ведь самое дикое — все они когда-то были соседями, друзьями, семьёй… А в центре этого ада — тихий фотограф. Ну знаешь, такой, который вроде бы весь