Мете и Наз - плоды привилегированного воспитания, дети богатых и влиятельных семей, которые никогда не знали отказа. Их жизни были наполнены роскошью и комфортом, и они привыкли получать все, что хотят без малейших усилий. Их история начинается в нежном детстве, когда их семьи, давние друзья и союзники, решают, что их дети выйдут замуж и женятся, чтобы укрепить семейные связи и сохранить свое богатство и власть. Мете и Наз, еще будучи детьми, принимают эту идею как данность, без всяких
Много лет назад мать оставила Гюльджемаля и его сестру Гюлендам, сбежав с любимым мужчиной. Дети росли в суровых условиях, столкнувшись с множеством трудностей и лишений. Повзрослев, Гюльджемаль, преодолев все испытания, смог разбогатеть и добиться успеха. Однако все пережитое закалило его и сделало безжалостным. Гюльджемаль и его сестра возвращаются в Бурсу с одной целью — разыскать мать и отомстить за свое тяжелое детство. Но судьба вносит свои коррективы: в их жизнь врывается случайное
Эмир чинит старый «Фиат» в тесном гараже за мечетью Сулеймание, пока его сестра Лейла через открытое окно кричит, чтобы он не опоздал на обед. На столе — остатки кёфте, холодные от жары, и треснутая чашка с чаем. «Опять двигатель забарахлил?» — отец бросает ключи на полку, оставляя масляный след на стене. Эмир молчит, вытирая руки тряпкой, которую нашел в ящике с инструментами 1987 года. В тот же вечер на пароме до Ускюдара он сталкивается с Айше, которая роняет конспекты по архитектуре в лужу
В Стамбуле, на узких улочках Кадыкёя, 17-летний Эмир таскает ящики с сардинами на рыбном рынке. Его кеды всегда в чешуе, а под курткой — потёртая футболка с надписью «Galatasaray». После смены он забегает в чайхану к дяде Мехмету, который вечно ворчит: «Опять сардины воняют? Лучше бы в мечеть сходил, чем с этими бродягами торчать!» Эмир молча поправляет тюбетейку, зная, что долг за аренду ларька матери уже три месяца висит. Однажды возле трамвайных путей Бешикташа он сталкивается с Зейнеп —
Знаешь, иногда история преподносит такие сюжеты, что дух захватывает — и не от восторга. Вот, например, 1944 год. Сталинский приказ, тысячи турок-месхетинцев... Их же с родной земли буквально выкорчевали! Представь: обычные семьи, может, за столом ужинали или детей укладывали спать — а тут врываются, крики, приказы. Собрали — и всё, конвой, товарняки. Эти вагоны... Боже, наверное, даже скотину так не перевозят. Теснота, холод, страх — куда их везут? За что? Они ж не цифры в отчетах, а живые