Максим Шугалей и Самер Суэйфан, два российских социолога, отправляются в страну, которую раздирают вооруженные конфликты. По официальному приглашению, они должны провести социологическое исследование среди мирного населения. Но их задание оказывается гораздо опаснее, чем они ожидали. В процессе своей работы они натыкаются на информацию, которая имеет потенциал подорвать уже шаткую стабильность «марионеточного» правительства. Эта информация становится ключевым элементом в их истории, поскольку
Все улики и показания свидетелей приводят следователей к врачу бригады скорой помощи одной из частных клиник – доктору Иванову. Доктор Иванов славится своей резкостью и некоммуникабельностью, что делает его фигуру ещё более загадочной. Его коллеги и знакомые описывают его как человека замкнутого и нелюдимого, что только усиливает подозрения. Однако, несмотря на все косвенные доказательства, остаётся вопрос: действительно ли Иванов причастен к этим преступлениям? По мере того как расследование
Джульбарс, легендарная собака Великой Отечественной войны, стал настоящим символом героизма и преданности. Его историю окружает множество легенд, одна из которых — награждение медалью «За боевые заслуги», единственный случай в истории, когда животное удостоилось такой чести. Особое место занимает рассказ о том, как Сталин приказал пронести тяжело раненого Джульбарса на Параде Победы на своём собственном кителе, чтобы воздать дань уважения боевому товарищу. Жизнь Джульбарса — это не только
Майор Поборцев ведет расследование дерзких ограблений банков. Рискуя карьерой, он нарушает инструкции, чтобы спасти заложницу, и захватывает одного из шести налетчиков. Преступник в ответ угрожает, но майор не придает этому значения. Поборцев получает похвалу за смелость, премию и одновременно строгий выговор. Пока жена Наталья собирается на море, Поборцев, официально находясь в отпуске, продолжает помогать коллегам. Его интуиция подсказывает, что бандиты намеренно ввели полицию в заблуждение.
Два года назад Катя Полякова перенесла страшную аварию, лишившую её памяти. Сейчас она проходит реабилитацию, и её тело постепенно восстанавливается, но душа остаётся раненой. Она не помнит ни мужа Сергея, который заботливо окружает её любовью и поддержкой, ни их общей жизни, ни даже самой себя. Всё вокруг кажется ей чужим, как будто она живёт чью-то другую жизнь. Недавно, прогуливаясь в парке, Катя наткнулась на мужчину, утверждающего, что они давно знакомы. Его слова задели глубинные струны
Света, с утра застрявшая в лифте с соседским таксой, опоздала на планерку. Антон, начальник отдела логистики, щелкал ручкой с логотипом «Газпрома» и спросил: «Костюм отшили? Клиент ждет с сентября». Она кивнула, поправляя сползший чулок, но в документах перепутала артикулы — вместо синих комбинезонов для шахтеров упаковала партию розовых купальников. В обед, грызя черствый круассан, она заметила в инстаграме Антона фото: он и Лера из бухгалтерии на катке ВДНХ, оба в одинаковых вязаных шапках с
Денис Ковальчук, бывший аналитик ФСБ, чинит разбитый УАЗ в гараже на окраине Екатеринбурга. Телефон звонит с заблокированного номера: *«Ольгу взяли вчера. Знаешь, за что»*. Голос Игоря Семёнова, его экс-напарника, хрипит, будто сквозь помехи. Денис роняет ключ на бетонный пол, подбирает, оставляя на пальцах следы машинного масла. В съёмной двушке сестры он находит обрывок чека из аптеки с адресом заброшенного цеха за кольцевой. На столе — недоеденный борщ, ложка присыхает к тарелке. Под
Алексей, в рваной куртке и с мешком инструментов, ежедневно таскает кирпичи на стройке у Ленинградского шоссе. После смены заходит в кафе *Рассвет*, где Настя в засаленном фартуке разливает борщ. «Опять синяк?» — тычет она в его плечо, а он отмахивается: «Лестница подломилась». Вечера коротают в общаге завода *Красный Октябрь*: треснувший телевизор, банка селёдки на подоконнике, сосед-таджик Сухроб чинит чайник. Однажды утром у проходной мужик в брезентовом плаще преграждает путь: «Ты тут не
**Первый абзац:** Игорь закурил «Беломор», облокотившись на холодный борт грузовика. В кабине пахло соляркой и вчерашней котлетой из придорожной столовой. Сергей, в засаленной куртке, ковырял отверткой замок прицепа — сломалась защелка под Казанью, пока объезжали яму на М7. «Опять эти левые грузы, — проворчал Игорь, — тащишь хрен знает что, а потом гаишники с мигалками цепляются». В рации трещал голос диспетчера: «Волоколамка перекрыта, объезжайте через Солнечногорск». Сергей бросил окурок в
Дмитрий Шустов, старший следователь из Волгодонска, живет в пятиэтажке с облупленным подъездом. Каждое утро он заваривает чай в жестяном чайнике, пока его младший брат Игорь, патрульный, доедает бутерброд с колбасой «Докторская». «Опять нарываешься, — бросает Игорь, поправляя кобуру. — Вчера в гаражном кооперативе стрельба была, а ты лезешь к Лысову без подкрепления». Дмитрий молча смотрит на фото убитого курьера — в кармане у парня нашли ключ от склада с консервами, где пахнет рыбой и машинным
Сергей Макаров, детектив с пятном от кофе на рубашке, получает задание выехать в промзону под Екатеринбургом. Там, среди ржавых гаражей и полуразрушенного хлебозавода, нашли труп инкассатора с выжженным на груди номером «237». Его напарник, Денис Колесников, исчез с сумкой, где лежали 12 миллионов рублей и флешка с данными местного депутата. «Чё, опять в грязи ковыряться?» — бурчит Сергей, разглядывая следы резины от «Газели» на глинистой дороге. В кармане убитого — билет в кинотеатр «Заря» на
Гоша, в мятом питерке и с пачкой «Примы» в кармане, тащит Лёху за рукав через гаражи на Таганке. «Ты хоть ствол держать умеешь?» — хрипит он, когда новичок роняет травмат в лужу. Лёха, в форме на размер больше, спотыкается о рычащего дворнягу, бормочет: «В училище стреляли по мишеням, а не по кошкам». Они вваливаются в подъезд хрущёвки — запах затхлого линолеума, детские рисунки на стенах. Гоша тычет пальцем в треснутое окно на втором этаже: «Там барыга, глазазик на двери. Ты — прикрытие, я —
Знаешь, в Питере на Литейном, 4, притаился спецотдел — не просто какая-то контора, а настоящий мозговой центр по поимке отпетых негодяев. Представляешь? Тут собрали крутых оперативников со всего города: кто из МВД, кто из ФСБ — всех скрутили в одну банду, которая подчиняется только «верхушке». Деньги им, говорят, льют как в дырявое ведро, но это ж Питер, тут без кулуарных игр никуда... Работают они с такими делами, что волосы дыбом: наркотрафик, торговля органами, детская проституция… Брр, даже
Знаешь, иногда смотришь на таких людей — и диву даёшься. Вот они, возвращаются из этой республики, которую бомбы чуть не стёрли с лица земли. Восстанавливали там что-то, строили... а через неделю, глядишь, опять руины. Серьёзно, как они вообще выдерживают? Ребятам под сорок, а в глазах всё тот же озорник-пацанёнок. Ну, знаешь таких — смех до слёз, но если что — спиной к тебе встанут. Работа у них... эх, даже не работа — жизнь какая-то. То кирпичи кладут, то автомат в руки хватают.
Знаешь, есть такой военный городок в глуши — сосны, казармы, тишина. А внутри кипит жизнь, как в муравейнике. Вроде всё по уставу, но... Сержант Маликов, например, первогодков гнобит так, что аж противно. Все в курсе, да только вместо наряда вне очереди — ему «профилактическую беседу» устроят. Ну, типа, «не позорь часть», и всё. Смешно, да? А ещё этот Апраксин — вообще отдельная песня. Продаёт солдат как рабсилу какому-то мажору с коттеджем! Брагин, его вечный соперник, зубы точит, но молчит —