"Махпейкер" или "Кёсем-султан", как ее часто называли, была не просто супругой Султана Ахмета I. Она была его настоящей любовью, его судьбой и его силой. Это была женщина, которая взаимно и горячо любила своего мужа и которая стала фавориткой последнего Султана. Основная сюжетная линия фильма вращается вокруг жизни этой удивительной женщины, которая жила в XVII веке и которая, по сути, правила Османской Империей в течение 10 лет после смерти Ахмета I. Несмотря на то, что она
Эмир чинит старый «Фиат» в тесном гараже за мечетью Сулеймание, пока его сестра Лейла через открытое окно кричит, чтобы он не опоздал на обед. На столе — остатки кёфте, холодные от жары, и треснутая чашка с чаем. «Опять двигатель забарахлил?» — отец бросает ключи на полку, оставляя масляный след на стене. Эмир молчит, вытирая руки тряпкой, которую нашел в ящике с инструментами 1987 года. В тот же вечер на пароме до Ускюдара он сталкивается с Айше, которая роняет конспекты по архитектуре в лужу
В Стамбуле, на узких улочках Кадыкёя, 28-летняя Элиф, психотерапевт с потёртым блокнотом в руках, выслушивает жалобы пациентки Лейлы. Та, перебирая чётки, шепчет: «Он снова не пришёл. Говорит, работа, а сам пахнет чужими духами». Элиф замечает, как Лейла мнёт край платья с выцветшим узором. «Ты сжимаешь ткань, будто хочешь её разорвать, — говорит Элиф, поправляя очки. — А что *ты* чувствуешь, кроме злости?» За окном гудят паромы, смешиваясь с криками чаек. Вечером Элиф заходит в кафе «Хазине»,
Представляешь, семейка Гёчер сматывается из Стамбула — типа, накосячили с каким-то делом, и теперь рвут когти, оставив весь бардак позади. Ну а как обычно? Всё равно приключения их настигают! Там, понимаешь, стадо баранов деревенской «амазонки» Зарифе перекрыло дорогу — бах! И вот они уже тормозят на Эгейском побережье, где море такое, что аж дух захватывает. А потом начинается самое сочное: Зарифе — эта гремучая смесь упрямства и нежности, Саваш с его вечными принципами и Барыш, который,
О, это же про тех самых подружек-хулиганок из сиквела! Ну знаете, про трёх сорванцов — Дидем, Эсру и Зейнеп. Боже, как же они разные! Одна — ветер в голове, вечно влюблённая в идеи, а не в людей. Вторая — этакая прагматичная царица драмы с вечным "я же говорила". Третья… Ну, третья вообще непредсказуема — сегодня монахиня, завтра рок-звезда. И ведь живут же вместе, представляете? Каждый день как цирк-шапито: то ссоры из-за косметики, то совместные побеги от бывших. Мне кажется, весь
Представляешь, эти два брата — Нийази и Харун — отправились с отцом на заработки к Чёрному морю. Ну, сезонка же: песок, жара, запах соли в воздухе… А потом — бац! — встречают её. Буке. Такая, знаешь, с глазами, в которых весь этот прибрежный закат будто отражается. И всё — оба как подкошенные. Харун, тот вообще с первого взгляда начал путаться в словах, когда она рядом, а Нийази… Ну он же тихоня, молчит, но видно — внутри ураган. Отец, конечно, ворчит: «Работать приехали, а не сердце
Представляете, начало XVIII века, Османская империя ещё стоит как гигант — вроде бы монолит, но если приглядеться, уже трещинки по краям видны. Раньше их замечали только самые прозорливые, а теперь эти болячки всплывают, как масло на бульоне. И всё это под чутким руководством султана Ахмеда — парня, про которого в гареме шептались: "Ума палата, да энергии хоть отбавляй!" Ну, знаете, такой правитель, который и коня на скаку остановит, и закон за ночь перепишет. Но, блин, спокойно тут