Давид, жизнерадостный и веселый мальчик, как и многие другие дети, верит в Санта-Клауса и его преданных помощников - эльфов. Этот мальчик, почти каждый день перед волшебным праздником Рождества, с огромной радостью украшает свою рождественскую елку разноцветными игрушками, создавая праздничное настроение. Он не забывает оставить под елкой печенье для усталых, но всегда добрых эльфов, которые трудятся над изготовлением подарков для детей по всему миру. Эти маленькие существа прилагают все
В старом варшавском общежитии Агнешка, копаясь в коробке с книгами от покойной бабки, натыкается на потрёпанный блокнот с пометкой *"К. 1981"*. Внутри — схемы подземных тоннелей под районом Прага и обрывки писем на немецком. На автобусе №127 она мчится к Матеушу, своему соседу-архиваристу, который разбирает записи за чашкой цикория: *"Это не дренажные системы… Здесь отметки о каких-то контейнерах. Твоя бабка работала на верфи — может, связана с "Солидарностью"?"*.
Магда, сорокалетняя пекарша из Лодзя, каждое утро замешивает тесто под радио, вечно трещащее о кризисе. Её дочь Юля, пятнадцать, ворчит за завтраком: «Опять эти булки с маком? У всех в классе айфоны, а у меня даже наушников нет». В соседнем доме Адриан, бывший журналист, ковыряется в развалинах наследства — квартире после тётки, заваленной пожелтевшими газетами. Встретились у мусорных баков: он, перепачканный побелкой, она — в муке по локоть. «Может, кофе? — потрогал пятно на её фартуке. — Или
Агата задерживаетcя на собрании в рекламном агентстве на улице Хмельной, пока Томаш пытается собрать детей в школу — Зосю и Яна. Он роется в куче грязного белья, ищет чистые носки: *"Мама говорила, где стиральный порошок?"* — кричит Зося из ванной. В холодильнике пусто, на столе — неоплаченные счета за электричество. Вечером Агата, разбирая почту, натыкается на фотографию их старой поездки в Краков: *"Помнишь, как мы тогда заблудились возле Вавеля?"* — спрашивает она, но
Марек, парень с варшавской Праги, в 90-х торговал на базаре у стадиона «Дзесятилетия» — джинсы-варенки, палёные сигареты из чемодана «Альфа». Увидел, как его школьный друг Томаш, в кожанке с оторванной молнией, разгружает ящики с техникой из фургона «Жук». «Слушай, тут за неделю столько, сколько ты за год не выручишь», — хрипло бросил Томаш, закуривая «Мальборо» без фильтра. Через месяц Марек уже сторожил склад у Вислы: ржавые контейнеры, запах мазута, перепачканные маслом банкноты в пачках.
Магда, бухгалтер из офиса на улице Пулавской, случайно подслушала разговор соседа-дезинфектора Яцека в подъезде: «Завтра фургон с новыми партиями придет на склад у вокзала». Ее подруга Агата, владелица парикмахерской «У Маржены», нашла в мусорном баке пустые канистры с этикетками «Циклон-Б» — запах миндаля въелся в ее куртку. Кася, сидя дома с трехлетним Максом, обнаружила мертвого хомяка в клетке и зашипела в телефон: «Он травит все живое. Или мы его, или наши дети дальше дышат этой дрянью».