В эпоху, когда древние земли окутаны туманом войн и соперничества, разворачивается захватывающая история о противостоянии двух могущественных лидеров. Фризский король Радбод, гордый правитель своих земель, сталкивается с непреклонным майордомом франков, Пипином, в борьбе, которая определит судьбу их народов. Эта история не только о противостоянии за власть, но и о глубоких человеческих эмоциях, верности и предательстве, мужестве и страхе. Радбод, чья воля к власти подкреплена стремлением
Йорис пригнал старенький Opel на гравий перед домом тёти Мип в Дренте. Лотте, его сестра, сразу тыкнула пальцем в трещину на крыше: «Ты же обещал, что тут можно жить?» Внутри пахло плесенью и старыми газетами. Сандер, парень Лотте, застрял в узкой кухне с разбитой кофеваркой, бормоча: «Кто вообще пьёт этот растворимый порошок?» Мира, подруга Йориса из студенческих времён, пыталась разжечь камин мокрыми дровами. В углу валялся ржавый велосипед без колеса — тётя Мип называла его «декорацией». К
Лотте, детектив из амстердамского отдела по тяжким преступлениям, находит в кармане окровавленного плаща, связанного с делом о поджоге в районе Йордаан, обрывок чека из аптеки. «Смотри, Йорис, — тыкает пальцем в дату, — это за два дня до смерти Герман». Ее напарник, перебирая бумаги на столe с остатками вчерашней пиццы, бормочет: «Может, совпадение?» Лотте игнорирует его, едет на велосипеде по узкой улице возле канала Принсенграхт, сравнивает почерк в рецепте с записками сестры, найденными в ее
Представь дождь, который барабанит по крышам Амстердама, превращая каналы в зеркала с трещинами. В узком переулке прячется салон — не то кафе, не то мастерская, где пахнет старыми книгами, кофе и краской. Тут болтают на трёх языках, спорят о Ван Гоге и техно, а за барной стойкой Роми, хозяйка с татуировками как акварельные пятна, разливает эспрессо так, будто это ритуал. Кажется, это место впитало все оттенки меланхолии и безумия города. По утрам сюда забегает студент-философ из Берлина, вечно
Знаешь, есть такие места, куда хочется возвращаться — где каждый закоулок дышит детством. Но Олденхайм теперь не из таких. Раньше тут трава росла медленнее, кажется, а теперь... Теперь двенадцать человек будто сквозь землю провалились. Представляешь? Двенадцать! В городке, где все друг друга знают в лицо, где старуха Мюллер ещё вчера ругала соседа за слишком громкий петуха. Вот Пегги и влипла. Приехала, конечно, «расследовать» — журналистка же. А сама, я уверен, до сих пор помнит, как лет в
Знаешь, наткнулся я на одну дикую историю – даже представить сложно, что такое вообще возможно. Жил-был в Нидерландах журналист, Ганс Кнуп, редактор какой-то крупной газеты. И вот однажды он узнаёт, что какой-то местный олигарх, Питер Ментен, тихо себе греется на вилле, а ведь за ним тянется шлейф военных преступлений! Нацист, понимаешь? И не где-нибудь, а прямо тут, под боком. И самое жуткое – мужик собрался продать на аукционе картины, которые, ясное дело, награбил у людей во время войны. Ну