В мире, где виртуальные баталии определяют чемпионов, два профессиональных геймера находят друг друга не только как соперники на арене, но и как союзники в жизни. Их история начинается с ожесточенной конкуренции, где каждый стремится доказать свое превосходство в мире электронных спортов. Они — мастера своего дела, чьи имена известны в игровом сообществе, и чьи навыки вызывают восхищение и уважение. Сначала их взаимодействие ограничивается лишь игровыми серверами и турнирными площадками, где
Шань Цзяньцин поправлял расшитые золотом рукава перед выходом на сцену театра «Золотой Феникс». За кулисами пахло ладаном и пудрой, а Линь Жуй, игравшая вторые роли, шептала: *«Снова в первых рядах японские мундиры. Придётся петь громче, чтобы заглушить их сапоги»*. По вечерам, смывая грим тряпкой, пропитанной рисовой водой, он замечал, как владелец чайной напротив вывешивает флаг с красным кругом — сигнал о обыске. На улице Чанъань торговцы сворачивали лотки раньше, пряча в корзины
Чэнь Сяо, в очках с толстой оправой и рубашке, заляпанной меловой пылью, выгружает чемоданы у ворот школы №3 в Цзинъане. Директор Ли Вэнь, жуя леденец на палочке, хрипло смеётся: «Здесь даже крысы сбежали в прошлом месяце — вам точно не передумать?» В классе с отслоившейся краской на партах Чэнь пишет на доске формулу, но Линь Фэй, девочка с облупившимся лаком на ногтях, перебивает: «Зачем мне интегралы, если вечером надо чистить кальмаров в «Золотом крабе»?» За окном грузовик с арбузами
Чан Лэ, дочь императора из династии Цинь, впервые столкнулась с дворцовыми интригами, когда нашла в своих покоях обрывок письма с печатью канцлера Лю Цзыи. Она спрятала его под нефритовой шкатулкой для румян, пока служанка Сяо Лань наливала чай с жасмином. «Говорят, в храме Байхэ сегодня видели солдат с севера», — пробормотала девушка, поправляя шелковый пояс принцессы. Чан Лэ, игнорируя дрожь в пальцах, отправилась в зал для аудиенций, где генерал Ли Минь, ее давний наставник, демонстративно
В приморском городке Циньчжоу Сяо Лань, 19 лет, подрабатывает в крошечной кофейне «Лунный причал». Каждое утро она протирает стеклянные банки с чайными смесями, пока владелица, тетя Су, ворчит на сломанную кофемашину. В дождливый четверг парень в мокром худи — Цзян Чэнь, студент-архитектор из местного университета — заказывает эспрессо и роняет ключи от общежития в лужу сиропа. *«Вытирать будете или просто сфотографируете на память?»* — усмехается он, протягивая Сяо Лань смятый бумажник вместо
Ли Вэй, парень в потертой кожаной куртке, каждое утро разгружал ящики с зеленым чаем у задней двери кафе «Золотой фонарь». Там же в углу, заваленном коробками из-под сиропа, он прятал мольберт и тюбики масляных красок. Однажды в дождь Сяо Мин, студентка-архитектор с мокрым зонтом в виде летучей мыши, попросила перерисовать размытый конспект: «Мои чертежи похожи на лапшу, — сказала она, встряхивая тетрадь, — а у тебя линии… как живые». Он поправил ее карандаш, оставив на странице крошечного
Чу Сюань, дочь разорившегося чиновника, пробирается во дворец через служанок, подменив документы. В покоях императора Ли Чжэ она случайно разбивает нефритовую печать, прячет осколки в рукав, притворяясь глухой. «Слепой удачей попала сюда, а теперь готова сгореть от страха», — шепчет она, поправляя треснувший гребень в волосах. Евнух Ван замечает её дрожащие руки, но молчит, протягивая веник для уборки лепестков магнолии у павильона Цинси. Лань, фаворитка из западного крыла, подбрасывает в
Юньси, девушка из рыбацкой деревни на берегу Желтого моря, нашла в сетях потрескавшийся нефритовый амулет с узором в виде волн. Старый лодочник Чжоу, поправляя рваный парус, хрипло предупредил: *«Эти символы — язык духов глубин. Носи — проснутся те, кто спит под илом»*. Ночью она услышала шепот из прибоя — голос змееподобного существа, звавшего её к скалистому гроту. Ли Вэй, её друг-рыбак, украл амулет, пытаясь продать его купцам из Лояна, но на рассвете его лодку разломило штормом, а тело