В заре 20-го века, а точнее в 1912 году, начинается история, укоренившаяся в живописных просторах хутора Татарский станицы Вёшенской. Мир казаков, где каждый день наполнен значимостью общих традиций, труда на земле и верности воинскому долгу, оказывается на пороге невиданной ранее перемен. Это сообщество, где веками царили родственные узы, дружба и любовь, сталкивается с разрушительной силой бурлящих под их ногами исторических событий. Именно в это тревожное время разворачивается потрясающая по
После долгих десяти лет заключения в тюремных стенах за обвинение в контрреволюционной деятельности, которое Петр Авдеич всегда считал крайне несправедливым, он наконец вернулся домой. Его жилище, не видевшее хозяина целую вечность, встретило его обветшалыми стенами и заросшим двором. Улица, на которой он когда-то был как у себя дома, теперь казалась чужой - соседи избегали его, обмениваясь шёпотом за его спиной. Но для Петра Авдеича эти испытания показались незначительными в сравнении с
В приграничной казачьей станице под Ростовом 16-летний Игорь Семёнов ковал подкову в душной кузнице отца. Запах раскалённого металла смешивался с ароматом полыни из жестяного чайника на подоконнике. "Брось эту ерунду", – хрипел отец, выплёвывая семечковую шелуху на земляной пол, – "Утром турки сожгли мельницу Кузьмича. Собирай сумку". Ночью отряд янычар в синих чалмах перерезал стражу у колодца. Игоря, связанного сыромятным ремнём, погрузили на телегу с бочками осетровой
Иван Соколов, автомеханик из пригорода Перми, каждое утро ехал на работу на ржавой «Ладе», слушая хриплое радио с прогнозом погоды. В гараже за чаем с сахаром он спорил с напарником Димой про футбол: «Зенит» снова продул, ты слепой, что ли?». Вечером, забирая дочь Катю из школы, Иван замечал свежие синяки на ее руках — одноклассники дразнили из-за старой куртки. Когда учительница Марья Ивановна сказала: «Ваша девочка сама провоцирует», он молча развернулся, сжав ключи так, что ладонь побелела.
Сергей Морозов, 16 лет, копался в ржавом ящике на чердаке дедовой избы под Нижним Новгородом. Среди солдатских медалей времён Афгана нащупал потёртый ларец с выщербленным полумесяцем — внутри лежали берестяные грамоты на странном наречии и серебряный перстень с волчьей головой. *"Батя говорил, прадед с татарскими конниками воевал... Может, трофейный хлам?"* — спросил он у сестры Кати, пока та чистила картошку у печки. Через три дня в деревню въехали чёрные джипы: мужчина в очках с
Знаешь, есть такая фронтовая бригада — артисты, которые уже который год колесят по передовой, поднимая бойцам настроение. И вот к ним присоединилась Шурочка, этакая искорка из тылового театра. Девчонка вроде хрупкая, а вышла к солдатам с песней — и зал просто взорвался! Смех, аплодисменты, крики «браво!». Ну и, конечно, не обошлось без романтики: полковник Громов, казак хоть куда, с первого взгляда запал на неё. Цветы подносит, комплименты сыплет — а она, чувствую, сама не своя от такого