Георги прячет пистолет под половицей в сарае, пока мать на кухне режет капусту. В подвале за пекарней Митев собрались четверо: Цветана в платке, разливает ракию, Петко рисует маршрут патрулей на обрывке газеты. «Если взорвать мост до рассвета, вагоны с углём пойдут в обход», – царапает ногтем по карте. Мария отодвигает кружку с остывшим чаем: «А если Павел не успеет вывести людей из депо?» За окном глохнет грузовик, все замирают. Иван из мясной лавки три дня носит в колбасе свёрнутые записки,
Капитан Славов, в потрепанной шинели с вытертыми петлицами, шагал вдоль колючей проволоки, втискивая сапоги в рыхлый снег. Ральф, его овчарка с подпалинами на брюхе, тянул поводок, всматриваясь в туман за холмом. На посту сержант Иван, разминая замерзшие пальцы над керосиновой горелкой, бросил через плечо: «В районе Третичного ручья следы видели — не наши ботинки». Славов достал из кармана смятый кисет, свернул цигарку, не отрывая взгляда от темнеющего леса. Внизу, у казармы, солдат Петко
В маленькой деревне у границы старый мельник Иван прячет в подвале раненого партизана Стефана. Каждую ночь дочь Ивана, Елена, носит еду — черствый хлеб, завернутый в газету, и бутыль молока, украденного у соседской козы. «Ты с ума сошел, отец, — шипит она, развязывая узел с тряпьем, — если найдут, нас к стенке поставят». Стефан, перевязывая гноящуюся рану на ноге обрывком рубахи, просит передать записку через мальчишку-пастуха Тодора: «Скажи, чтобы проверили сарай у переправы… там ящики с