Франко Росси

В Риме, на узких улочках возле Трастевере, Альберто, продавец дешёвых часов, втирается в доверие к вдове Кларе, обещая "уникальный экземпляр из Швейцарии". Его пальцы в потёртых перчатках листают каталог с поддельными печатями, а глаза ищут в её квартире дорогие безделушки. "Синьора, эти часы пережили войну, как и вы", — шепчет он, поправляя галстук с пятном от кофе. Пока Клара наливает вермут, он крадёт серебряную ложку с монограммой, пряча её в карман пиджака, купленного
Антонио, скульптор из Рима, целыми днями лепит гипсовые фигуры в мастерской на Via Margutta. Его соседка Элен, француженка, работает переводчицей в издательстве на углу Piazza del Popolo. Утром, пока он разогревает эспрессо на газовой плите, она стучит в дверь: "Опять гипс в раковине. Ты решил зацементировать весь квартал?" Он молча протягивает ей чашку, но она разбивается о плитку — Элен нервно сжимает край стола, её мокрые волосы пахнут дешёвым шампунем. Днём она наблюдает, как он
Марчелло, пятнадцатилетний сирота в засаленном фартуке, месит тесто в булочной на виа Сан-Бьяджо. Запах дрожжей смешивается с вонью от мусорных баков за углом. Утром к нему за чёрствыми бубликами заходит англичанка в жёлтом плаще — Элеонора Барретт. "Мой отец, Доменико Скарпа, жил здесь до 1943-го", — говорит она, показывая конверт с неаполитанским штемпелем. Марчелло вытирает руки о брюки: "Скарпа? Как рыбак с пристани?" Позже они бродят по переулкам Меркато, где торговцы
Анна, с обветренными руками от ткацких станков, каждое утро протирала запотевшее окно в своей квартире на Виа Палестро. В цеху фабрики "Брера" она шепталась с Карлой, соседкой по конвейеру: "Если премию срежут снова, я эти тряпки сама подожгу". После смены, за столиком в баре "Лунатик", её муж Лука пытался уговорить: "Брось бунтовать — вон у Марты хоть платья шьёт, не позорится". Анна молча сминала салфетку с пятнами кофе — вчерашний листовки о забастовке