В старом районе Алфама, где трамваи 28-го маршрута скрипят на поворотах, Майя, студентка-архитектор, находит в ящике покойной бабушки письма с метками *Rua das Pretas, 15*. Там — заброшенная аптека с запахом лаванды и йода. В углу она обнаруживает коробку с фото 1974 года: мужчина в военной форме (подпись — *Алвару*) и женщина с родинкой над губой, как у её матери. «Кто это?» — спрашивает она у соседа, ветерана Фернанду, разбирающего треску на рынке. Тот молчит, но на следующий день подкидывает
Мариана, архивариус в Национальной библиотеке Лиссабона, обнаружила между страницами ветхого тома «Лузиад» потрескавшуюся карту с метками вдоль Тежу. На полях — надпись «632» и символ, напоминающий переплетенные якорь и крест. В тот же вечер Рафаэл, парень из фавелы Санта-Марта в Рио, набросал эскиз граффити для старой стены у рынки: тот же символ мелькнул в узоре трещин. «Ты где это видела?» — спросил он по видеосвязи, переворачивая листок с каракулями. Мариана придвинула карту к камере:
Леонор, архивистка с рыжими волосами, затянутыми в небрежный пучок, нашла перевязанный шпагатом конверт в подвале монастыря Жеронимуш. Внутри — письма XVI века с водяными пятнами, подписанные «И.В.». Она прищурилась, разбирая дрожащий почерк: «Если корабли вернутся без золота, герцог прикажет отравить инфанта…» За окном заскрипел трамвай №28, а в дверном проёме возник Мигел, её друг из инженерного цеха. «Опять в пыли копаешься? — Он протянул ей кофе в бумажном стакане. — Королева опять требует
Инес де Альмейда, жена генерала Карлуша Вила-Лобоса, замечает пятна крови на его мундире, пока чистит сапоги в прихожей их лиссабонского дома. «Опять стычка с французами у Алфамских ворот?» — спрашивает она, втирая воск в кожу. Карлуш молчит, отворачиваясь к окну, за которым слышны крики уличных торговцев. На следующее утро, разбирая его документы в кабинете, Инес натыкается на письмо с печатью маркиза Рикарду — фраза *«ваше упорство грозит семье Альмейда»* заставляет ее выронить серебряную
Карлос, рыбак из деревни под Лиссабоном, неделями чинил сети с облупившейся зеленой краской, но лодка всё равно возвращалась пустой. «Смотри, Жоао, — тыкал он пальцем в радар, пока дизель трещал на холостых, — тут раньше косяк был толще домовой стены. Теперь — песок да камни». В Мадриде Инес, вскипятив воду для мате в треснувшей кружке, сравнивала спутниковые снимки: граница засухи ползла к побережью, будто невидимый нож срезал дожди. Ее профессор, перебирая распечатки, хрипел: «Это не климат,