Andy Bailey

Марк, пилот с обветренным лицом, рулит вертолетом вдоль Сены, пока оператор Лена прижимается к иллюминатору. «Слева Нотр-Дам, — кричит он, перекрывая гул двигателей, — лови свет на арках». На земле в Барселоне уличный музыкант Пако настраивает гитару возле Саграды Фамилии; туристы в мокрых от мороси плащах бросают монеты в футляр. В Лондоне дождь прерывает съемку Тауэрского моста — техник Джек проклинает облака, накрывая камеру пластиковым мешком. В греческой деревне Касторья старик Никос чинит
Доктор Амира Шахир щурится от пыли, втирая пальцем в трещину известняка возле гробницы KV55 в Луксоре. Ее коллега, геолог Марк Леннард, стучит молотком по скальному выступу — звук глухой. «Пустота дальше, — бормочет он, протирая очки потным краем рубашки. — Если это не естественная полость, то мы на пороге новой камеры». В пяти метрах археолог-реставратор Йенс Беккер скребет зубной щеткой по обломку фаянсового амулета: «Смотри, здесь следы синего пигмента — возможно, это фрагмент ожерелья